Вокруг света в восемьдесят дней
Шрифт:
— Я вас зову второй раз, — заметил мистер Фогг.
— Да, но сейчас не полночь, — ответил Паспарту, указывая на часы.
— Я это знаю, — сказал мистер Фогг, — и не упрекаю вас. Через десять минут мы отправляемся в Дувр и Кале.
Что-то вроде гримасы показалось на круглой физиономии француза. Было очевидно, что он плохо расслышал.
— Вы переезжаете, сударь? — спросил он.
— Да, — ответил мистер Фогг. — Мы отправляемся в кругосветное путешествие.
Паспарту вытаращил глаза, поднял брови и развёл руками;
— Кругосветное путешествие… — пробормотал он.
— В восемьдесят дней, — пояснил мистер Фогг. — Поэтому нам нельзя терять ни минуты.
— А как же багаж? — спросил Паспарту, растерянно оглядываясь вокруг.
— Никакого багажа. Только ручной саквояж с двумя шерстяными рубашками и тремя парами носок. То же самое — для вас. Остальное купим в дороге. Захватите мой плащ и дорожное одеяло. Наденьте прочную обувь. Впрочем, нам совсем или почти совсем не придётся ходить пешком. Ступайте.
Паспарту хотел что-то ответить, но не мог. Он вышел из комнаты мистера Фогга, поднялся к себе и, упав на стул, от души выругался.
— Вот так штука, чёрт возьми! А я-то думал пожить спокойно!… — проворчал он.
Затем машинально он занялся приготовлениями к отъезду. Вокруг света в восемьдесят дней! Уж не имеет ли он дело с сумасшедшим? Как будто нет… Может быть, это шутка? Они едут в Дувр — ладно. В Кале — куда ни шло. В конце концов это не могло особенно огорчить честного малого: вот уж пять лет, как он не ступал на землю своей родины. Быть может, они доберутся и до Парижа? Ну что ж, честное слово, он с удовольствием увидит вновь великую столицу! Уж, конечно, такой солидный джентльмен непременно там остановится… Пусть так, однако он снимается с места, он переезжает, этот джентльмен, такой домосед!
В восемь часов Паспарту уложил в скромный саквояж дорожные вещи — свои и мистера Фогга; затем, всё ещё пребывая в смятении, он покинул свою комнату, тщательно запер её на ключ и вошёл к мистеру Фоггу.
Мистер Фогг был готов. В руках он держал знаменитый железнодорожный и пароходный справочник и путеводитель Бредшоу, который должен был ему служить во время путешествия. Он взял из рук Паспарту саквояж, открыл его и вложил туда объёмистую пачку хрустящих банковых билетов, которые имеют хождение во всех странах.
— Вы ничего не забыли? — спросил он.
— Ничего, сударь.
— Мой плащ и одеяло?
— Вот они.
— Отлично, берите саквояж.
Мистер Фогг передал саквояж Паспарту.
— Берегите его, — добавил он. — Здесь двадцать тысяч фунтов.
Саквояж чуть не выскользнул из рук Паспарту, словно эти двадцать тысяч фунтов были в золотых монетах и обладали изрядным весом.
Господин и слуга вышли из дому; входная дверь была заперта двойным поворотом ключа.
Стоянка экипажей находилась в конце Сэвиль-роу. Филеас Фогг и его слуга сели в кэб,
В восемь часов двадцать минут кэб остановился перед решёткой вокзала. Паспарту спрыгнул на землю. Его господин последовал за ним и расплатился с кучером.
В эту минуту какая-то нищенка, босая, в рваной шали на плечах, в помятой шляпке с изломанным пером, держа за руку ребёнка, приблизилась к мистеру Фоггу и попросила милостыню.
Мистер Фогг вынул из кармана двадцать гиней, которые только что выиграл в вист, и протянул их женщине со словами:
— Возьмите, моя милая, я рад, что встретил вас.
Затем он прошёл дальше.
Паспарту почувствовал, что глаза его увлажнились. Новый господин расположил к себе его сердце.
Мистер Фогг в сопровождении слуги вошёл в большой зал вокзала. Здесь он приказал Паспарту взять два билета первого класса до Парижа. Затем, обернувшись, он заметил пятерых своих коллег по Реформ-клубу.
— Господа, я уезжаю, — сказал он, — и различные визы, поставленные на моём паспорте, который я беру для этой цели, помогут вам, по моём возвращении, проверить маршрут.
— О мистер Фогг, — учтиво ответил Готье Ральф, — это совершенно излишне. Мы вполне доверяем вашему слову джентльмена!
— Так всё же будет лучше, — заметил мистер Фогг.
— Вы не забыли, что должны вернуться… — начал Эндрю Стюарт.
— Через восемьдесят дней, — прервал его мистер Фогг, — в субботу, двадцать первого декабря тысяча восемьсот семьдесят второго года, в восемь часов сорок пять минут вечера. До свиданья, господа!
В восемь сорок Филеас Фогг и его слуга заняли места в купе. В восемь сорок пять раздался свисток, и поезд тронулся.
Ночь была тёмная. Моросил мелкий дождь. Филеас Фогг молчал, откинувшись на спинку дивана. Паспарту, всё ещё ошеломлённый, машинально прижимал к себе саквояж с банковыми билетами.
Но не успел поезд пройти Сайденхем, как Паспарту испустил вопль отчаяния.
— Что с вами? — осведомился мистер Фогг.
— Дело в том… что… в спешке… от волнения… я забыл…
— Что именно?
— Погасить газовый рожок в своей комнате.
— Что ж, мой милый, — невозмутимо ответил мистер Фогг, — он будет гореть за ваш счёт!
ГЛАВА ПЯТАЯ,
Покидая Лондон, Филеас Фогг, без сомнения, не подозревал, что его отъезд вызовет такой большой шум. Известие о пари сперва распространилось в Реформ-клубе и породило сильное возбуждение среди членов этой почтенной корпорации. Затем по милости репортёров это возбуждение перекинулось в газеты, а через газеты оно передалось населению Лондона и всего Соединённого королевства.