Вокзал Ватерлоо
Шрифт:
— С удовольствием, — ответила Мод и надела пальто. Странное предложение, подумала она, хотя, может, и не очень. В Оксфорде случалось, что наставники делили трапезу со своими студентами, ходили с ними в кино и даже на матчи по крикету. Вряд ли прогулке в зимний день стоило придавать большое значение. И все же Мод почувствовала, как у нее забилось сердце, когда они вдвоем вышли на улицу. Ветер был несильный, но на улице оказалось холоднее, чем ей представлялось в тепле кабинета. Вскоре, сама того не сознавая, она начала
— Нет, так не пойдет, — сказал ее наставник, шагая вместе с ней по Хай-стрит. — Ты вся продрогла. Вот, возьми.
Он снял с себя шарф цвета овсяной муки, связанный чьими-то умелыми руками. Наверно, жена постаралась, подумала Мод, представляя, как миссис Кендалл сидит в гостиной своего очаровательного оксфордского дома и ловко орудует спицами.
— Красивый, — восхищенно произнесла Мод, щупая шерсть и рассматривая замысловатый узор. — Это… миссис Кендалл для вас связала?
К ее огромному удивлению, Стивен улыбнулся, будто счел ее вопрос остроумной шуткой.
— Моя жена? Нет, миссис Кендалл «не увлекается» вязанием — Правда, улыбка у него была невеселая.
Мод не могла взять в толк, почему он улыбается и почему в голосе его сквозит ирония.
— А-а, понятно, — только и сказала она, хотя на самом деле ничего не понимала
— Шарф связала для меня моя домработница, миссис Аэрд, — сообщил доктор Кендалл. — Замечательная женщина. Постоянно следит, чтобы я не мерз. Пожалуй, это ее главная забота — Он повернулся к Мод и добавил: — Мне бы очень хотелось, чтобы кто-то вот так же заботился и о тебе.
— Ой, да мне не холодно, — отмахнулась Мод.
— Холодно, — просто сказал он. — Не думаю, что американские зимы подготовили тебя к здешнему климату.
— Пожалуй, — согласилась Мод. — Но ведь зима почти на исходе, верно?
— Как знать? В Англии никогда не угадаешь.
Мод увидела на волосах наставника белый шелковистый налет и только тогда заметила, что идет снег. Внезапно воображение нарисовало ей Стивена Кендалла в старости: пожилой мужчина, утонченный, с серебром в волосах.
— Послушай, — продолжал он, — я понимаю, мы собирались прогуляться, но очень уж холодно, по крайней мере, тебе, в твоем легком пальтишке. Давай укроемся здесь.
Они как раз подошли к чайной под названием «Сласти и пряности у Трелони» и вскоре уже сидели за угловым столиком у широкой деревянной колонны. Перед ними стояли тарелки со смородиновым пирогом и дымящиеся чашки черного чая. Воздух в зале был влажный, пропитанный сыростью мокрой верхней одежды, но этот запах ее не раздражал. В чайной было тепло и уютно. Кендалл разделся сам и помог ей раздеться. Пальто она сняла, но его шарф оставила — не хотела с ним расставаться.
— Расскажи о себе, — попросил ее Стивен, когда они принялись пить и есть.
— Да особо нечего рассказывать, — отвечала Мод. — Я — обычная американка,
— Большей нелепости я еще не слышал, — заметил доктор Кендалл — Любому есть что рассказать. Жизнь каждого человека состоит из мелких подробностей. Расскажи историю своей жизни.
И Мод поведала ему о том, как она росла в Лонгвуд-Фоллсе, о том, как близка с родителями, особенно с отцом.
— Он ужасно за меня волнуется, — добавила Мод. — Особенно в связи с тем, что происходит здесь. Германия и Гитлер, разговоры о войны — все, о чем пишут газеты. Но я всегда говорю ему, чтоб не тревожился. — Что-то странное промелькнуло в лице доктора Кендалла и исчезло. — Значит, вы тоже беспокоитесь? — спросила его Мод.
— Да, — ответил он, помедлив. — Маловероятно, что Британия будет вовлечена в конфликт, но новости с каждым днем все хуже, так что, думаю, нам не позволят остаться в стороне. Здесь, в Оксфорде, мы живем своей компактной общиной, но нам вряд ли удастся спрятаться от реальности за нашими учебниками.
— Вы же не думаете… — начала Мод.
— Никто не знает, что думать, — перебил ее доктор Кендалл несколько резковатым тоном. — Так что нечего и рассуждать на эту тему. Моя специализация — поэты-романтики. Задайте мне о них любой вопрос, и я расскажу все, что знаю. Но в том, что касается алчности и амбиций политиков другой страны, того, на что они способны, здесь, боюсь, я в полной растерянности. — Стивен глотнул чай из чашки и откинулся на стуле. — Наверно, я просто пессимист, — более мягко произнес он. — Во всяком случае, хотелось бы на это надеяться.
— А если нет? — спросила Мод.
Ее наставник пожал плечами.
— Тогда я сделаю то, что должен. Как и все мы. — Он закрыл глаза, будто изгоняя из воображения ужасные картины войны, а потом сказал: — Пожалуй, мне пора.
— Миссис Кендалл ждет? — осмелилась спросить она.
— Да, миссис Кендалл ждет. — Он вздохнул, а потом вдруг взял ее руки в свои. — Мод. — Стивен смотрел ей прямо в глаза, не мигая. Пораженная, она едва дышала. — Я только хочу сказать, — продолжал он, — что я всегда с нетерпением жду дней наших занятий. Мне с тобой очень хорошо. Я так давно не знал счастья. Мы с женой…
— Не надо, — перебила его Мод. — Прошу вас, доктор Кендалл.
— Стивен, — быстро поправил он ее. — Ты ведь знаешь: меня зовут Стивен.
— Ладно, Стивен. Я рада, что вам хорошо со мной. Мне тоже хорошо с вами. Но вы мой наставник.
Он отвел взгляд, качая головой.
— Боже, лучше б я им не был, — тихо произнес он. «Да, лучше б не был», — подумала она, но вслух ничего не сказала. Кровь прилила к ее лицу, щеки запылали. Не зная, как ей теперь быть, Мод сунула в рот большой кусок пирога и стала быстро есть, будто умирала с голоду.