Вол'джин: Тени Орды
Шрифт:
– Не думаю, что Тиратан сделает это, хотя Вол'джин, ну, он...
– Чэнь запнулся на мгновение, припоминая старое.
– Думаю, мне стоит с ним переговорить, объяснить про "не убий" и такое всякое, да?
Ялия нахмурилась.
– Не думай обо мне плохо, мастер Буйный Портер, но я хочу спросить, не навяжут ли нам эти корабли свои проблемы и взгляды. Можем ли мы их оставить, или же лучше вернуть их обратно их народам?
Тажань Чжу медлен качнул головой.
– Мы уже втянуты, но они доказали свою важность. Альянс и Орда помогли нам разобраться с ша в Танлунских степях.
Чень едва не сказал "Если спишь с собаками, просыпаешься с блохами", но сдержался. Это было к месту, но было бы бесполезно, особенно когда пандарены называли таких, как он и Ли Ли, дикими псами. Он надеялся, что Ялия разделяет подобных идей, потому не спешил выказывать свою мысль.
Чэнь опустил голову.
– Не думаю, лорд, что ты сможешь заставить этих двоих - мои корабли или же Орду и Альянс - всегда работать вместе, независимо от опасности, которая им угрожает.
Тажань Чжу хмыкнул, едва слышно, не вызвав эхо и даже не показав улыбки.
– Это не причина для удерживания этих кораблей в порту, Чэнь. Это для того, чтобы тролль и человек учились у нас, и когда они будут учиться, мы сможем учиться у них. Потому что, как ты мудро заметил, когда у них не будет общего врага, они вцепятся друг другу в глотку и тогда нам придётся решать, чью же сторону принять.
Глава 4
Вол'джин из племени Темного Копья не шевелился. Это было правильным решением, так как он ощущал невероятную слабость во всем теле. И хотя ладони, касавшиеся его, были мягкими, а их прикосновения - осторожными, даже пожелай он их отбросить, у него не хватило бы сил на это.
Незримые помощники взбили его матрас, после чего положили под него, позволив приподняться. Он хотел воспротивиться, но боль в горле не давал выговаривать ничего, кроме коротких, рычащих слов. Конечно, он мог сказать "Стойте!" даже в таком состоянии, но это только показало бы его беспомощность. Но даже решив высокомерно молчать, он смог ощутить куда большую глубину своего беспокойства.
Мягкая кровать и мягкая постель были не теми удобствами, приличествовавшими троллю. Тонкая простынка на деревянном полу - это лучшее, что имел тролль с остров Эха. Многие тролли спали прямо на голой земле, ища укрытие только во время бури. Сыпучий песок был, несомненно, лучшей кроватью, чем твёрдые камни Дуротара, но тролли никогда не жаловались на столь суровые условия жизни.
Окружающая мягкость и спокойствие бесили его, так как потакали его слабостям. Та часть его, что уже пришла в себя, не отрицала, что постель позволяла намного проще переворачивать своё израненное тело. Да и с пал он не в пример лучше. Однако внимание к его слабости было противоестественно для природы тролля. Тролли привыкли к тяготам и беспощадному миру, как и акулы в открытом море.
Отказ от этого убьёт меня.
Скрип стула справа оказался для него неожиданность. Он не слышал того, кто принёс его. Вол'джин принюхался - и сильный, перебивающий всё, запах ошеломил его. Пандарен. Не один из, а конкретный.
Голос Чэня Буйного Портера, тихий, но тёплый,
– Я бы заглянул пораньше, но лорд Тажань Чжу посчитал это неразумным желанием.
Вол'джин попытался ответить. Он хотел сказать многое, но только несколько смогли преодолеть его горло:
– Друг. Чэнь.
Последнее слово выдалось легче из-за своей мягкости.
– С тобой невозможно поиграть в жмурки, слишком ты хорош, - зашелестел одеждами собеседник.
– Если закроешь глаза, я уберу бинты. Лекари сказали, что глаза не пострадали, но они не хотят, чтобы ты переволновался.
Вол'джин кивнул, в чём то согласившись с Чэнем. Будь он на его месте, он бы тоже не позволил пленнику осмотреться до того, как начнёт ему доверять. Это точно было решением Тажаня Чжу, но, видимо, он всё же решил, что Вол'джину можно доверять.
Наверняка Чэнь замолвил за меня словечко.
Пандарен аккуратно стягивал бинты.
– Я положу лапу на твои глаза. Открой их - и я понемногу буду снимать её.
Вол'джин сделал, как посоветовал пандарен, хрюкнув, чтобы обозначить свою готовность. Чэнь понял его, отодвинув лапу. Глаза троля начали слезиться от яркого света, но он смог сфокусировать взгляд на Чэне. Пандарен выглядел таким же, каким его запомнил Вол'джин - крепкая фигура, вызывающая веселье, мудрые золотые глаза. Как мило.
Вол'джин взглянул на своё тело и едва опять не закрыл глаза. Он был укрыт до пояса, а выше он был обмотан бинтами до самой шеи. Он отметил, что у него осталось две руки и даже все пальцы. Вздувшееся покрывало оказывало, что и нижняя часть осталась вроде как цела. Он ощущал обтягивающие горло бинты, а покалывание намекало, что хотя бы часть одного уха была пришита на место.
Он взглянул на свою правую руку и попытался пошевелить пальцами. Те согнулись, однако ощущение этого движения дошло до него намного позднее его внешнего проявления. Они словно были где-то далеко от него, хотя он теперь их ощущал, в отличии от своего первого пробуждения. Он выздоравливал.
Чэнь улыбнулся.
– Я знаю, что ты хочешь о многом спросить. Мне начать с самого начала или же с конца? Конечно, я могу начать и со средины, хотя это и не удачная затея. Однако это сделает средину началом, не так ли?
Голос Чэня становился всё громче и громче, а его рассуждения - всё более бессвязными. Остальные пандарены ощутили небывалую скуку, быстро утратив всякое желание к разговорам. Отметив это, Вол'джин также обратил внимание на темные, древние каменные стены. Как и многие другие места Пандарии, оно было пропитано древностью, но именно здесь ощущалась еще и мощь.
Вол'джин попытался сказать "начало", но горло опять подвело.
– Не... конец...
Чэнь обернулся и мимоходом заметил, что остальные пандарены утратили интерес к их разговору.
– Значит, с начала. Я выловил тебя из ручья далеко отсюда, в деревне Бинан. Мы сделали всё, что смогли, прямо на месте. Ты не умирал, но твои раны никак не желали заживать. Думаю, это всё из-за яда на ноже, которым тебе перерезали горло. Тогда я привёз тебя сюда, в монастырь Шадо-Пан, на вершине Кунь-Лай. Если кто-то и мог тебе помочь, то только монахи.