Волчара, или Силовой вариант
Шрифт:
— К другану моему, — сказал Игнат. — В армейке вместе служили. Он позже моего дембельнулся. Раздолбай еще тот. Но уже дома. В деревне живет, собственный дом…
— А он нас не прогонит?
— Прогонит, — кивнул Гена. — Если ты с ним, как с Чесом, разговаривать будешь…
— Ой, я умницей буду… А у него душ есть?
— А как же! И биде, и джакузи. И даже космическая ракета. Хочешь на Луну слетать? — съязвил Гена.
— Я тебя самого на этой Луне видела, понял? — огрызнулась Лара.
— Ну
— А я исправлюсь…
Но исправлять пришлось Ваню Бушуева, друга Игната.
Три часа добирались до деревни, нашли его хату. А она, кстати, стояла с краю. Бревенчатый дом-пятистенок, а внутри дым коромыслом. Бутыль мутного самогона на столе, дым табачный — хоть топор вешай. Ваня пьяный в дрезину, рядом с ним конопатый деревенский битюк в том же угаре. Прямо на полу на грязных матрацах разложились. И две деревенские девахи. Страшные невообразимо. Одна здоровенная, вторая помельче, чем-то друг на друга похожи. В каких-то затрапезных сарафанах, грязные, мятые. Смотрят на Игната коровьими глазами, лениво смолят самокрутки.
— Буш, чего лежишь, гостей не встречаешь? — прогремел Игнат.
— Игнатка, братуха! — наконец-то узнал его Ваня.
Встал, покачнулся, шагнул к нему. Обнялись.
— Давай, братан, «малину» свою разгоняй! — улыбнулся Игнат. — Мы свою «малину» привезли…
Ваню чуть кондратий не хватил, когда он увидел Лару.
— Это мне? — тупо спросил он.
— Ага, по балде. — Лара показала зубы. — Давай, чувак, пошевеливайся. Хату освобождай. Не видишь, в гости к тебе пришкандыбачили?..
Ваня только икнул и захлопал глазами.
Степан был мрачнее тучи. Вместе с Хлебовым он из ГУВД возвращался. С расширенного совещания. Хвалили их. Как-никак самый высокий процент раскрываемое™. И не показной, как у некоторых. А потом — ложку дегтя в бочку меда. А где, господа сыскари, наш серийный убийца? Почему не изловлен злодей да на лобное место в клетке не доставлен? Может, вам помощь старших товарищей из МУРа нужна?
А ведь Хлебов совсем недавно обнадежил, что раз установили личность душегуба, то найдут и его самого.
— Что будем делать, Степаныч? — спросил он Степана.
— Думаю…
— Надумаешь, скажешь…
— Нет, не скажу…
— Почему?
— А потому, что сам своих мыслей боюсь…
Неслабый переполох устроил он местным бандюкам. Сафрона зачморил. Плохо, что до критической черты игру довел. Дальше беситься нельзя. Дальше беспредел может начаться. Именно поэтому не решался он взять в оборот Клода и его уродцев по полной программе. Вывезти бы их поодиночке в лес да прочистить мозги. Быстро бы рассказали, что с душегубом сделали. А он все откладывал.
Но начальство
Пожалуй, самое время открывать охоту на Клода. Но сначала с Сафроном переговорить надо.
Они подъезжали к отделению, когда зазвонил телефон.
— Да…
— Здравствуйте, господин майор… — певучий женский голосок завораживал.
— Жанна?
— Как вы быстро меня узнали… Степан уже забыл о каком-то там Клоде.
— А я просто знал, что вы мне позвоните, — недолго думая соврал он. — Ночь не спал, ждал вашего звонка…
— Вот и дождались… А я, между прочим, жаловаться вам собираюсь…
— На то, что я так и не свозил вас в ресторан?
— Нет, на своего соседа…
И снова пришлось вспомнить о Клоде.
— Он что, вытоптал грядки в вашем огороде?
— Вот-вот, присмотрел козел капусту. И в огород повадился…
— Значит, пора ему рога обломать…
— Вы знаете, я была бы очень рада, если бы у вас это получилось…
— Где вы сейчас?
— Дома у себя…
— Давайте встретимся. На вашей территории. И серьезно обо всем поговорим…
— Когда ждать вас?
— Думаю, через полчасика буду.
Степан завез Хлебова в отдел, а сам на цветочный рынок. Купил розу. Одну, но пышную и красивую. Благородство в каждом лепестке. Королева цветов, иначе не назовешь.
— Дядя Степан, это мне? — услышал он вдруг детский голосок.
И вздрогнул.
Вся солнцевская мафия не напугала бы его больше, чем это чудо в джинсах, с пластмассовыми пистолетами в ковбойских кобурах, в сомбреро.
— Катя, а ты что здесь делаешь?
— Жду, когда ты мне этот цветок подаришь! — съехидничала она.
— А я тебе, котенок, розу и купил…
— Не ври. Это у тебя не получается. — Она смотрела на него, как судья на обвиняемого мошенника. — К кому на этот раз намылился?
Десять лет девчонке. Ей бы в «дочки-матери» с такими же малявками играть. А она за Степаном охотится. Женщин от него отваживает.
— Катя, может, хватит?
— Что хватит? — Она сердито сощурила глаза.
— Катя, я взрослый человек. И, между прочим, имею право на личную жизнь…
— Я твоя личная жизнь! — отрезала она.
— Тогда держи! — он сунул ей в руку цветок. — И пока…
Хоть не говори. Все равно не переубедишь. Вбила себе в голову девчонка, что когда-нибудь станет его женой. И ничем эту блажь не выбьешь. Разве только время выветрит.
Степан сделал ей ручкой и направился к своей машине. Она осталась на месте. Он чувствовал спиной ее взгляд.