Волчара, или Силовой вариант
Шрифт:
Девяносто первый год убил его. Все бабки в рублях пролетели, как фанера над Парижем. Артур мечтал только об одном. Чтобы хренов экономист Павлов оказался на их зоне. Уж он бы отпетушил этого дядю.
До конца девяносто второго зубами скрипел. А в январе девяносто третьего на волю спрыгнул. И сразу в златоглавую. К предкам своим ни ногой. Отказались они от него. Не нужен им сын-преступник.
Первым делом — к тайнику. И радости полные штаны — бабки и рыжье были на месте.
Баксы, они и в Африке баксы. Артур без
Мебелью хату обставил, видеодвойку приобрел, музыкальный центр. Не квартира — рай! Все десять лет о такой хате мечтал. А еще бабы кровь баламутили. И они косяками пошли. Каждый день новая. Проститутки. От пятидесяти баксов до ста за ночь. Когда по одной приводил, когда по две. А один раз сразу троих оприходовал. Только больше чем на месяц его не хватило. Перегрелся аппарат, пришлось перевести его на щадящий режим. Два раза в неделю, не больше.
«Девятку» новую купил, приоделся не слабо. Баксы на все это тратил. Золотишко и камушки потихоньку толкал. Короче, жил не тужил. И еще годика два-три в том же ритме жить собирался. А там придется думать, чем заняться. Или грабежами промышлять, или на рэкет сесть, или еще что-то… А сейчас гуляй, веселись, наверстывай десять лет потерянной жизни.
Сегодня вот к Максу заглянул. Он бизнесмен, кафе у него свое. Звезд с неба не хватает, но и на жизнь не жалуется. Вот по старой памяти поляну накрыл…
Они говорили о том о сем. Вспомнили прошлое, выпили за настоящее. Артур уже собрался уходить, когда в кафе появилась какая-то деваха. Красивая, свежая, кровь с молоком. Темные длинные волосы, стройная, чуть полноватая фигура, груди у-ух! Белая шелковая кофточка, лосины, туфли на высоких каблуках. Не шмотки, сплошная дешевка. Но ведь как смотрится…
Артур невольно задержал на ней взгляд.
— Опупеть не встать! — Макс аж приподнялся со своего места.
— Ты что, баб не видел?
— Да это же Клава. Она у меня посудомойкой работает…
— И все? Больше никем? — с намеком спросил Артур.
Ему до жути хотелось эту девку.
— Так она ж это, замухрышкой была. Деревня деревней. Грязная, в каком-то тряпье, тихоня. Быдло, короче… А тут на тебе, расцвела, блин!.. Толстушкой ко мне пришла полгода назад, чмошная такая, страх. Потом похудела, только все на нее ноль внимания. А тут на тебе, полный писец… Хотя все одно деревня…
Девка явно строила из себя городскую мадам. Но переигрывала. Если ты всю жизнь коровам хвосты крутила, то своим хвостом крутить научишься не скоро. Но ведь можно же научить. Ей бы лоску еще придать, обтесать, утончить. Цены б ей не было.
— Это уже не деревня, — сказал Артур. — Это фольклор…
— Ага, точно, фольклор, — согласно закивал Макс. — Слушай, она ж ничейная.
— Типа на панель?
— Ну да. Я ей клиентуру подберу. Ты только посмотри, какой бутончик. Да на нее спрос конкретный будет. А ей доллар с каждой палки, и довольна будет…
— Дорогая, но дешевая…
— Ну да… Шмотки на ней вон новые, но дешевые. Это все, что она у меня за восемь месяцев заработала…
Ничейная девка. Дешевка. Будет рада доллару с каждой случки. Фактически рабыня.
— А ты ее мне продай, — предложил Артур.
— Продать? — встрепенулся Макс. — За сколько?
— Двести баксов…
— Да ты чо? Я же на ней «штуку» баксов в месяц могу делать, а то и две, три…
Макс мог считать и дальше. Но Артур его остановил.
— Спустись на землю, братан! Она что, твоя собственность? У тебя что, на нее технический паспорт выписан?.. Да я сейчас возьму и уведу ее с собой. И что ты мне сделаешь?
— Ну вот, сразу «уведу», — надулся Макс.
— Короче, двести пятьдесят баксов. И увожу…
Макс немного подумал. Затем тяжко вздохнул. И словно от сердца оторвал:
— А-а, забирай!..
Артур достал «лопатник», отсчитал двести пятьдесят баксов и положил их на стол. Как будто за ужин рассчитался.
Клавдия прошла в свой закуток в подсобке, села на замызганную кушетку. Вокруг грязные стены, кучи какого-то хлама, в углах сырость. Раньше она этой неухоженности как бы и не замечала. А сейчас заметила. И на душе стало неуютно до тошноты.
И тут появился Макс. Лицо напряженное, глаза потухшие.
— Клава, тут это, короче, — замялся он. — Я тебе другую работу нашел…
— Неужели официанткой? — обрадовалась она.
— Да нет… Это, типа, горничной пойдешь. К одному человеку. У него квартира большая. А живет один. Убираться некому, кушать приготовить надо. Ты же умеешь готовить?
— Да могу… Только я не хочу у него работать. А вдруг он злой?
— Не, не, он путевый человек. Тебе с ним будет хорошо. Вот увидишь… А не понравится, всегда можешь ко мне вернуться…
— Правда?
— Да что я, врать буду…
— А жить я где буду?
— У этого человека. Его, кстати, Артуром зовут…
— А если он обижать меня будет, вы заступитесь?
— Ну какой разговор…
Артуром оказался тот самый жгучий брюнет, которого она видела с Максом. Он сидел все за тем же столиком. И смотрел на нее. Так обычно ее мать смотрела на новую корову, когда хотела узнать, хорошая она или нет.
— Поехали! — не предложил, а велел он.
Клавдия послушной овцой поплелась за ним. И, уходя, с надеждой посмотрела на Макса. Будто защиты у него впрок просила. Только он почему-то прятал глаза.