Волчара
Шрифт:
— Как я могла на него повестись? — причитает Наташа.
— Ну, он умеет красиво говорить. Блещет интеллектом, утонченно льстит, рассказывает, каких вершин собирается достигнуть…
— Какая я дура!
Ее плечи содрогаются. По щекам текут злые слезы.
Блин.
Женя ушел. Наташа рыдает. И мне как-то неловко оставлять ее одну в таком состоянии. Все же я стала его причиной.
Я подаю ей салфетки. И с тоской думаю, что меня уже ждет Варлам…
39
Я
Но она позвонила!
— Варлам, извини, я задерживаюсь. Еще не попала домой.
— Я за тобой заеду.
— Нет!
— Почему?
— Мне надо сначала переодеться.
— А где ты?
— Неважно.
Неважно? Значит, очень важно! Что за секреты, блин?
— Зайка, скажи мне, пожалуйста, где ты сейчас находишься? — произношу я вкрадчивым голосом.
— Варлам, я сейчас вызову такси и поеду домой. Быстро переоденусь, и ты за мной заедешь.
— Зайка, моя прелесть. Все будет немного не так. Ты мне сейчас скажешь адрес и я примчу.
— Ты мной командуешь?
— Да.
А ты как хотела, моя ушастая прелесть? Конечно, я среди нас главный. Надеюсь, ты не будешь это оспаривать.
И она не спорит. Просто диктует адрес. Моя сладкая девочка! Обожаю ее.
Я вижу ее издалека. Стоит у подъезда новой высотки. В плиссированной юбочке, белых носочках и кроссовках. Тот самый прикид, от которого у меня когда-то сорвало крышу…
Ничего не изменилось. Во мне. Я снова капаю слюной, увидев тонкие щиколотки моей обожаемой Зайки. А еще у нее длинные ноги, тонкая шейка и хрупкие ключицы, выглядывающие из выреза рубашки…. Все это меня дико заводит.
Но я все равно замечаю, что она расстроена.
Выскакиваю из машины, распахиваю перед ней дверь, а, когда она пытается сесть — не выдерживаю, хватаю в охапку и обнимаю.
Ну как обнимаю… Налетаю голодным ястребом, хочу немедленно склевать ее всю. Целую в губы, обнимаю за шейку, сжимаю упругую заячью попку… Но — всего секунду.
Потом я ее резко отпускаю и усаживаю в автомобиль.
Перегородка между нами и водителем поднята. Хотя я не планирую ничего криминального. А так хочется! Зайка смущенно поправляет одежду. И облизывает губы… Как будто хочет продлить вкус поцелуя.
Р-р-р! Сожру. Вот прямо сейчас. Напрыгну и откушу сладкий кусочек от коленки, выглядывающей из-под складок юбочки, так напоминающей
Почему меня так заводит это напоминание о школе? Я же не извращенец какой… Да меня бы завело что угодно! Если бы это было на Зайке. Хотя я бы, конечно, предпочел, чтобы на ней не было ничего…
— Что это за адрес? — спрашиваю Зайку.
— Тут Женя живет.
Та-ак…
Молчу. Не дышу. Стараюсь не сжимать кулаки. Во всяком случае, делать это незаметно…
Держи себя в руках, Вар!
— Я с ним попрощалась, — выдает Зайка. — Окончательно.
— Моя ты ушастая прелесть! — вырывается у меня.
И я целую ее. В щечку.
Она отстраняется:
— Как ты меня назвал?
— Зайкой, как же еще.
Хватаю ее, усаживаю на себя. Глажу нежные коленки — а она и не думает сопротивляеться.
Лапа сама лезет под юбочку…
Но я мысленно бью себя по ней. Решил же — не форсировать! Быть гребанным эльфом. Нежным, как радужное облачко.
Провожу кончиками пальцев по предплечью Зайки. Какая нежная у нее шкурка… Шелковистая, мягкая и — как будто наэлектризованная. Зайка слегка дрожит.
— Замерзла?
— Нет.
— Голодная?
— Да.
— И молчишь!
— Не молчу, — улыбается она.
— Куда ты хочешь: в новый модный ресторан «Золотой фазан», в старую проверенную «Магнолию», в Чайхану или…
— Мне надо переодеться.
— Зачем?
— У нас же свидание.
— И что?
— А я в рабочей одежде. А ты в галстуке…
Да, я принарядился. Галстук вот нацепил. Долго мучился, надо, не надо — и все-таки надел. Зато теперь есть прекрасный повод его снять!
Я избавляюсь от галстука, снимаю пиджак, закатываю рукава на рубашке…
— Теперь я тоже в рабочей одежде…
Снова кладу руку на коленку Зайке. Очень уж моей лапе там уютно… И тут вдруг Яна проводит кончиками пальцев по моему волосатому предплечью.
Я вздрагиваю. По телу проходит волна возбужденной дрожи. А по коже бегут мурашки. Что за фигня со мной творится? В жизни не испытывал ничего подобного. Млею от прикосновений, как девственница…
И ладно бы она полезла распутывать узел, в который еще вчера завязались мои яйца. Тогда вся эта возбужденная дрожь была бы понятна. А тут — всего лишь рука…
Любопытные заячьи пальчики гладят мою руку осторожно, как будто я дикий зверь в зоопарке. Как будто могу укусить. А я могу!
И тут вдруг я слышу, вернее, даже чувствую, что в животе у моей Зайки урчит.
Она смущенно опускает глаза. Отдергивает руку.
— Любишь хинкали? — спрашиваю я.
— Не знаю…
— Как это — не знаю?