Волчье отродье
Шрифт:
И мало того что струсил. Он еще и немедленно попался на глаза своей дуре-сестре, а потом загремел прямиком в психушку. Какой же он после всего этого оборотень? Ему прямая дорога в бродячие псы.
— Игорь.
Мальчик поднял взгляд, ожидая прочитать свой приговор. И изумился.
На лице вожака отражалось самое искреннее сочувствие.
— Прости. Я не смог. Ты думаешь, что я трус? И правильно думаешь. Но пойми, я действительно не смог. Физически.
— Я понимаю. И ни в чем тебя не виню. В тебе еще слишком
— В это полнолуние? — Игорь горько усмехнулся. — Да меня тут два месяца продержат, не меньше. Нет, ну надо же было так глупо попасться!
Он с досадой стукнул кулаком по мягко спружинившей подушке. Арчи аккуратно присел на край кровати, положил ему на лоб горячую ладонь.
— Не переживай так. А из больницы мы тебя вытащим. Я сам вытащу. Стая своих не бросает.
От этой фразы, особенно от слова «своих», у Игоря на глаза навернулись слезы благодарности. Оборотень меж тем продолжал:
— С тобой все будет в порядке. Главное, не раскисай. И никому ничего не говори. Ты, надеюсь, не все врачам рассказал?
Игорь испуганно замотал головой:
— Нет! Что ты!
— Это хорошо. В следующей охоте ты непременно будешь участвовать. Я тебе обещаю. Меня сейчас больше волнует твой приятель. Пашка. Я точно знаю, что его не было в лесу в ту ночь. Я бы его почуял. Не знаешь ли ты, где он мог быть? Он ведь заходил к тебе? Я чувствую его запах.
— Да, заходил.
— И ты знаешь, где он провел ночь полнолуния?
— Конечно. Он мне рассказал. Помните церковь, у которой вы нас встретили? Так вот — там есть такой священник…
Всю дорогу до церкви Арчи просто трясло от ярости. Несчастный поп с его песнопениями, вонючим ладаном и прокисшим вином вместо крови покусился на того, кто принадлежал ему по праву. Как он только посмел! Да он убьет его, убьет прямо сейчас! Отгрызет ему голову и будет гонять ее как мяч по всей церкви! Сожрет его теплую печень! Человечишка будет знать, как пытаться похитить будущего слугу Лилит!
Он, сам того не замечая, сутулился все сильнее, и клыки начали выступать изо рта. Немногочисленные прохожие, встречаясь с ним взглядом, поспешно отводили глаза и прибавляли шагу.
Неожиданно Арчи остановился. Конечно, убить священника было очень соблазнительно. Но если об этом узнает Пашка, шансов на то, что он присоединится к стае, практически не останется. Хуже того, и Игорь, узнав о смерти священника, может вновь засомневаться. А ведь Игоря надо еще из больницы вытащить. Нет, убивать священника не стоит. Пока не стоит.
Лучше хорошенько припугнуть. Чтобы отстал от мальчишек и не мешал их превращению.
Тем более что спасти их он все равно не сможет. Да, он помог Пашке продержаться в человеческом облике до утра. Но в следующий раз этот фокус не удастся. Для того, чтобы остаться
Арчи ухмыльнулся.
Никакие молитвы и бдения не спасут щенков от их судьбы. Для оборотня есть только один способ снова стать человеком, но ни один из стаи Арчи этим способом не воспользовался. И не воспользуется, покуда Арчи жив.
А жить он собирался еще долго, что бы там ни говорил Сеятель.
Арчи замер перед приоткрытыми церковными дверями и принюхался. Удушливый аромат ладана забивал все остальные запахи, но главное он смог учуять. Поп был в церкви. И он был один.
Арчи проскользнул в душный полумрак и аккуратно притворил изнутри тяжелую деревянную дверь.
Еще один долгий день наконец-то подошел к концу. Прошла вечерня. Закончился молебен. Бабушки, без устали поддерживавшие в церкви порядок, получив благословение, удалились небольшой стайкой. Распрощался и ушел диакон, отец Михаил, — субтильный молодой человек с неожиданно мощным голосом.
Отец Владимир остался в церкви один. С раннего утра он мечтал, как, закончив все свои труды, вернется домой и ляжет спать. Ляжет непременно пораньше. Но после полудня сонливость отступила, и теперь отец Владимир опасался, что ему опять не удастся загнать себя в постель раньше полуночи. Вообще-то он привык спать мало — привычка для священника естественная, но бессонная ночь полнолуния выбила его из колеи.
«Главное, поужинать и сразу спать. И никаких книжек». — Вчера он до половины первого просидел над лекциями митрополита Антония Сурожского и опасался, что сегодня ситуация повторится.
Он уже переоделся в гражданское платье, но уходить медлил. Церковь нравилась ему такой — тихой, полутемной, с таинственно мерцающими огоньками лампад. Он прошелся вдоль иконостаса, слегка касаясь пальцами старого дерева, вдыхая едва ощутимый запах благовоний и воска.
Скрипнула дверь. Отец Владимир обернулся, отдернув руку:
— Я уже закрываю.
Вошедший молчал. Священник пригляделся, но смог рассмотреть лишь темный силуэт.
Каблуки неизвестного звонко застучали по каменному полу, а затем прозвучал насмешливый голос:
— Не торопись, поп.
Незнакомец медленно шел в сторону алтаря. У отца Владимира засосало под ложечкой. Он ощутил угрозу в голосе незнакомца. И зло, исходящее от него.
— Кто вы?
— Это неважно, поп.
— Чего вы хотите?
— Я пришел дать тебе один совет. — Незнакомец оказался прямо перед алтарем, лицом к лицу с отцом Владимиром. Хотя священник и стоял на возвышении, его лицо находилось на одном уровне с лицом пришедшего. А тот продолжил:
— Недавно к тебе приходил за советом один мальчик. Его зовут Павлик. И ты предложил ему провести ночь в церкви. Это была ошибка, поп. Большая ошибка.