Волчье солнышко (Сборник)
Шрифт:
Он вернулся в машину и показал плакат Алене.
– Бр-р… – пожала Алена плечами. – А все же они правы…
– В том-то и беда, – сказал Гай. – Куда ни кинь, все правы, виноватого отыскать просто невозможно, и даже если отыщешь, ничего это не изменит…
Они поехали дальше. Гай свернул за угол… и едва успел затормозить, «роллс» коснулся воды передними колесами.
Такого он не видел даже здесь. Круглая площадь была залита водой, окружавшие ее дома тоже стояли в воде по вторые этажи, и с первого взгляда чувствовалось, что здесь очень глубоко. Посреди
– Будем искать объезд? – спросила Алена.
– Да… – сказал Гай.
Весь юмор заключался в том, что нельзя было с уверенностью сказать заранее, кто такой этот спрут. Он мог оказаться кем угодно.
Гай вышел из машины. Заметив его, спрут оживился и быстро поплыл к нему.
– Гай, осторожнее! – крикнула Алена.
Щупальце, взвившись с быстротой лассо, обхватило ее и выдернуло из машины, второе опутало Гая, тянуло в воду. Счастье еще, что остальные почему-то не вступили в дело.
– Меня зовут Лизхен! – рычал спрут, щелкая клювом. – Я гимназистка, мне семнадцать лет, и у меня нет друзей! Ты будешь моим любовником, а девчонку мы утопим, я страшно ревнива!
Нечеловеческим усилием Гай высвободил руку с пистолетом и открыл огонь, но вот и обойма кончилась, а спруту все было нипочем, как слону дробина.
Спас их «роллс» – он отважно бросился в драку, с маху откусил схватившее Алену щупальце, потом разделался с тем, что держало Гая, прицелился как следует и угодил спруту меж глаз запасным колесом. Дожидаться, пока оглушенный спрут очнется, они не стали, вскочили в машину и помчались прочь.
– Ну, спасибо, дружище… – сказал Гай, потирая плечо.
– А, чего там… – беззаботно отозвался «роллс». – Вот, слушайте: лежат в луже два вдрызг пьяных упыря, а мимо шагает певичка из ночного кабаре, тоже под газом…
11. Три кварка
Граница Круга открылась неожиданно – «роллс-ройс» обогнул холм, и они увидели, что в обе стороны, насколько хватает взгляда, тянется выложенная красным кирпичом полоса, а над ней стоит странный волокнистый туман.
– Только давайте пешком, ребята, ладно? – сказал «роллс». – Делов-то – два километра. А мне там делать нечего.
Гай остановился у кромки кирпичного пояса и неотрывно смотрел в туман. Его била нервная дрожь, хотелось кричать. Казалось, что не пятнадцать дней, а миллион лет прошло с той поры, как вертолет, опускавшийся на зеленое поле, вдруг схватили и перемололи невидимые исполинские челюсти. Теперь-то, набравшись ума, Гай знал, что приглянувшаяся пилоту лужайка была делянкой, где колдуны разводили таинственный голубой цветок Глаз Василиска, и только напрочь сумасшедший может зайти на делянку, когда Глаз Василиска дает всходы…
Подошла Алена, молча взяла его за руку. Гай обнял ее за плечи – она тоже дрожала от волнения, и Гай, глядя на волокнистые пряди сизого, как голубиное
Два километра. Самое большее – пятнадцать минут ходу, по кирпичам идти легко. Ирреальный Мир лежал позади, как забытая выросшим и возмужавшим человеком смешная детская игрушка, когда-то казавшаяся бесценным сокровищем.
– Ну что, идем? – спросил Гай.
– Подожди, постоим еще немного… – попросила Алена.
Ее глаза были сейчас серыми.
Гай обнял ее и стал целовать, пытаясь передать ей свою смешанную с печалью радость.
– Печаль моя светла… – сказал он тихо.
Потом оглянулся в последний раз, но не увидел ничего, что мог бы запечатлеть в сердце как Незабываемое. Дорога, петлявшая среди невысоких холмов, сами эти холмы, голубое небо, облака и солнце. Города остались там, за холмами. Ему осталось лишь глубоко вдохнуть теплый вечерний воздух, ничем не отличавшийся, но принадлежащий миру, который он покидал только потому, что привык к другому.
– Ну, прощай, старина… – сказал он «роллсу». – И спасибо за все. Передавай им там всем привет.
– Передам, – сказал «роллс». – Прощай, Гай…
Он даже не сделал попытку рассказать анекдот или отмочить непристойную шуточку – понимал печальную серьезность момента.
Гай взял за руку Алену, и они вошли в туман. Видимость была метров на пять, а дальше все заволакивали лениво трепетавшие сизые струи. Заблудиться Гай не боялся – кирпичи были уложены вдоль пояса.
Туман глушил звук шагов. Время от времени Гай поглядывал на Алену, Алена чуточку испуганно улыбалась ему, и у него замирало сердце – такая она была красивая здесь, сейчас, в легком голубом платье.
Он не сразу услышал этот звук, посторонний – странный стук твердым о твердое, – но, прислушавшись получше, убедился, что это ему не мерещится.
– Слышишь?
– Слышу… – тихо сказала Алена.
– Что это?
– Не знаю…
Он попробовал пустить в ход приобретенное здесь шестое чувство, видение на расстоянии, – и не смог. Скорее всего, в Поясе оно уже не действовало. Шевельнулась в сердце смутная тревога, предположения о таинственной страже, охраняющей рубежи Ирреального Мира, – во многих сказках вдоль границ зачарованных стран бродят драконы, или великаны, или колдуны. В сказках это самое обычное дело.
Гай сунул руку под рубашку и до боли сжал распятие Сатаны, но таинственный стук не исчез. Казалось, он рыщет, мечась вправо-влево, словно кто-то ищет их и никак не может найти.
– Стой… – прошептал Гай Алене и остановился. Замер, слушая стук собственного сердца и с трудом подавляя неудержимое желание кинуться прочь, бежать, покуда хватит сил, – нечто похожее он испытывал в детстве, когда осенью туман затопил улочку одноэтажных деревянных домов, по которой он спешил ранним утром в школу, и до боли хотелось знать, что не один, и радовался случайному прохожему…