Волчьи миры (сборник)
Шрифт:
– Потому что вы вечно молодой, - ответил Махони.
– Вы очаровательно наивны. Именно за это качество мы любим и ценим ваше Вечное Беспокойство.
– Да ну тебя, - проворчал Император, крутя одну из пуговиц. Капитан, опускай свою жестянку. Надоело ждать.
Пять боевых кораблей, почти километровой длины каждый, направились к взлетно-посадочному полю. Черное пространство за бортом корабля исчезло, в иллюминаторы проникли яркие лучи солнца Санктуса.
Четыре корабля повисли в ста метрах над головой людей, а пятый, "Версингаторико", мягко сел на поле. Следуя приказаниям, капитан включил генераторы
Борт корабля откинулся, превратившись в сходни двадцатиметровой ширины.
Теодомир, как ужаленный, замахал руками. Заиграл оркестр. Проиграв двадцать тактов, оркестр замолчал, поскольку на сходнях никто так и не появился. Только после того, как оркестр снова грянул и снова смолк, по сходням прошествовал Император. На расстоянии трех шагов за ним следовали два взвода гурков. Смуглые низкорослые мужчины выстроились в две шеренги на поле, и Император прошел сквозь этот строй к трибуне. Две орудийные башни, установленные на "Версингаториксе", стали вращаться, прикрывая трибуну.
Император остановился перед трибуной и стал ждать. Иерархи Таламейна бухнулись на колени. Даже Теодомир, осознав, что совершил недопустимую ошибку, пал ниц. Один лишь Матиас остался стоять, глядя на мускулистого темноволосого Императора сверху вниз.
Император включил свой микроларингофон. Техник на "Версингаториксе" нашел нужную частоту громкоговорителей взлетного поля и подключил к ним микрофон властителя.
– Приветствую тебя, о Пророк!
– многоголосое эхо подхватило слова Императора.
– Я, ваш Император, приглашаю тебя и твоих людей вернуться в лоно Империи и встать под ее покровительство. Как ваш Император, я признаю героизм людей этой планеты, истинность их убеждений и долгое мученичество основателя веры, Подлинного Пророка Таламейна.
Император отключил микрофон и стал подниматься по ступеням на трибуну, размышляя над тем, как долго ему удастся продержать этих обливающихся потом болванов на солнце, прежде чем позволить им приступить к следующей, полностью предсказуемой, части церемонии.
– А это, - с гордостью сказал Теодомир, - копия пушки, которую установил сам Таламейн в "Полете к Свободе". Матиас, Император и Теодомир находились в самом сердце Санктуса, осматривая сокровища веры, хранящиеся в крепости.
Куда бы Император ни поехал, его везде сопровождали сотрудники службы безопасности, одетые в штатское, а так же взводы гурков. За последними на расстоянии около сорока метров тянулся хвост сановников и компаньонов.
– Знаешь, - доверительно сказал Император, - я, между прочим, был лично знаком с Таламейном.
Теодомир прищурил глаза, а Матиас почувствовал острую потребность встать на колени. Император улыбнулся, видя их конфуз.
– Я отчитал его… интересным собеседником. Он был необычайно просвещенным человеком… для своего возраста.
Матиас удивленно посмотрел на Императора. Лишь дряхлые старцы с убеленными сединами волосами могли похвастаться тем, что непосредственно лицезрели Таламейна. Вряд ли Матиас ответил бы на вопрос, что шокировало его больше - мысль о том, что Таламейн ходил по планетам, как простой смертный, или то, что этот спокойный уравновешенный человек,
Вдалеке от этой маленькой группы поднялась суматоха. Один из компаньонов услышал сказанные Императором слова и с криком "Ересь!" потянулся к своему оружию, забыв, что оно не заряжено.
Прежде чем пальцы компаньона коснулись кнопки кобуры, один из гурков приставил к его горлу стальной клинок кукри, прошипев:
– Убери руку, неверный. Живо.
Компаньон послушался, а молодой гурка вежливо улыбнулся, отвесил небольшой поклон и вложил длинный кинжал в ножны.
Император изъявил желание сделать свое объявление после службы, на широких ступенях внутренней лестницы крепости. Речь была записана на пленку и передана по всему: созвездию.
– Посетив Санктус, - сказал он, - я увидел плоды деятельности Таламейна и убедился в том, что жители планеты достойны стать подданными Великой Империи. Я так же узнал Пророка Теодомира, выслушал его речи и понял, что он хороший и умный человек. По этой причинен объявляю: рука Императора налагается на Волчье созвездие и его людей. Обещаю им покровительство в любом деле. Отныне Пророк Теодомир является законным правителем Волчьего созвездия. Он и его наследники будут считаться законными правителями этого региона до тех пор, пока я не решу убрать руку помощи с их голов.
Пусть силы Вселенной и Первого Пророка Таламейна одобрят и благословят это решение.
Началось бурное ликование, целые толпы народа впадали в истерику. Сейчас больше всего на свете Императору хотелось вернуться на корабль, влезть в домашний халат и пропустить несколько… нет, много бокалов чего-нибудь крепкого.
Но он не мог позволить себе этого. Скоро должен был начаться банкет.
Глава 48
Проходя по улице Монументов, Махони пересчитывал могилы. Найдя нужный склеп, он подошел к нему поближе и огляделся. Слежки не было, никто не поджидал у входа. Махони незаметно проскользнул в темную дверь.
– Полковник, - послышался голос Стэна, - думаю, у нас может возникнуть проблема.
– Что случилось?
– Ничего особенного. Конкретных данных нет.
– Не темни, выкладывай.
– Так, слухи, эмоции. Поговаривают о священной войне. Но зацепиться не за что.
Махони в какой-то степени был рад темноте. Подчиненные не должны видеть своего начальника в расстроенных чувствах.
– Теодомир?
Стэн пожал плечами.
– Вряд ли, - сам себе ответил Махони.
– Он же алкаш, развратник. Нет, эта версия отпадает.
– Знаю, - сказал Стэн.
– Бессмыслица какая-то.
– Как насчет Матиаса?
– Возможно, - кивнул Стэн.
– Послушайте, я же сказал вам, что все это досужие разговоры. Не будем гадать. Я хочу, чтобы вы дали мне больше времени на выяснение.
Махони с минуту подумал, затем покачал головой.
– Ты уже просил об отсрочке. Стэн угрюмо молчал.
– В общем, ты прав, парень. Должно пройти какое-то время, чтобы возникла соответствующая ситуация. Тогда легче было бы во всем разобраться. Но времени, к сожалению, нет. Не могу сейчас объяснить тебе, почему. Ладно, оставим сантименты. Ты у нас очевидец. Есть какие-нибудь соображения?