Волчьи ямы (сборник)
Шрифт:
Вильгельм: В карете!! (Сердито). Разве ты не видишь? Что спрашиваешь? Осел. (Помолчав). Сядем, Аркадий!
Франц-Иосиф: Да на чем же-с?
Вильгельм:(усаживаясь на пень) Я — здесь, а ты где хочешь… Что это у тебя в узле?
Франц-Иосиф: Кольца сербского золота, медальоны, портсигары разные…
Вильгельм: Стяжал?
Франц-Иосиф: Стяжал, Геннадий Демьяныч, и за грех не считаю, потому —
Вильгельм: Что ж у тебя весь багаж только из портсигаров и состоит? Глупо, братец.
Франц-Иосиф: Зачем только из портсигаров… Бутафорские мелкие вещи есть, ордена…
Вильгельм: На кой же чорт ты ордена с собой таскаешь?
Франц-Иосиф: А так… Вдруг наградить кого-нибудь понадобится, орденок пожаловать… Вам не прикажете, Геннадий Демьяныч?
Вильгельм: Чего?
Франц-Иосиф: Орденок пожалую… Желаете?
Вильгельм: На нос его себе нацепи!
Франц-Иосиф: (печально) Извините-с.
Вильгельм: А платье у тебя где ж?
Франц-Иосиф: Вот, что на мне-с. В чем успел из Вены выбежать…
Вильгельм: Так ты куда бежишь-то теперь?
Франц-Иосиф: А в Берлин, Геннадий Демьяныч!..
Вильгельм: В Берли-и-ин? Ну, брат, не советую. Нехорошо теперь там.
Франц-Иосиф: Почему же нехорошо, Геннадий Демьяныч?
Вильгельм:(угрюмо) Так, брат Аркашка… Немецкие императоры (с горькой усмешкой) уж и не имеют права жительства в Берлине!.. Дожили…
Франц-Иосиф: А вы в Вену?
Вильгельм:(со вздохом) В Вену, брат Аркашка.
Франц-Иосиф: Да ведь теперь и в Вену тоже нельзя…
Вильгельм: Это еще почему?
Франц-Иосиф:(пытаясь сострить) Да какая же теперь может быть «вена», Геннадий Демьяныч, если русские даже артерии наши все главные — перерезали.
Вильгельм: (грозно) Аркашка! Не остри! Глупо.
Франц-Иосиф: Извините, Геннадий Демьяныч… Я думал развеселить вас.
(Долгое молчание).
Вильгельм: Мы с тобой, Аркашка, когда последний раз виделись?
Франц-Иосиф: У меня, в Шенбрунне… Помните, Геннадий Демьяныч, еще мой юбилей был, и вы приезжали со всеми королями германскими поздравлять меня.
Вильгельм: (со вздохом) Хорошие времена были. Ведь ты тогда в политике первых любовников играл. А теперь что?
Франц-Иосиф: Теперь
Вильгельм: (опустив голову) Все там будем, брат Аркадий….
(Пауза).
Вильгельм: Ты зачем это бакенбарды носишь?
Франц-Иосиф: А что же-с?
Вильгельм: Некрасиво! Немецкий ты человек, или нет? Что за гадость! Терпеть не могу. Отпусти усы такие, как у меня… Чтобы кверху торчали.
Франц-Иосиф: Да ведь они у вас кверху не торчат.
Вильгельм: Что ты врешь? Как так — не торчат?
Франц-Иосиф: Ей-Богу, Геннадий Демьяныч, книзу висят… Как мокрые-с, извините тряпицы…
Вильгельм: Ничего, брат Аркадий не поделаешь. Был у меня бинт для усов — и хороший бинт, жена в день рождения подарила — да русские его вместе с обозом отбили. (Устало). Я, брат Аркадий, там и на востоке и на западе расстроился совсем.
Франц-Иосиф: Почему-с?
Вильгельм: Характер, братец. Сам знаешь, человек я решительный — тянуть не люблю, а они разве понимают хорошую актерскую игру: на западном театре перессорился, поехал на восточный театр — и там перессорился…. Хочу у вас на австрийском театре попытаться.
Франц-Иосиф: Да ведь и у нас то же самое… И у нас не уживетесь, Геннадий Демьяныч. Я вот тоже не ужился.
Вильгельм: Ты… тоже! Сравнял ты себя со мной.
Франц-Иосиф: Еще у меня характер-то лучше вашего, я смирнее.
Вильгельм: (грозно) Чего-о?..
Франц-Иосиф: Да как же, Геннадий Демьяныч-с? Я смирный, смирный-с… Я никого не бил.
Вильгельм. Так тебя зато били, кому не лень. И всегда так бывает: есть люди, которые бьют, и есть люди, которых бьют. Что лучше — не знаю: у всякого свой вкус.
Франц-Иосиф: (обидясь) Да ведь у нас с вами, Геннадий Демьяныч, оказывается, одинаковый-то вкус.
Вильгельм: Ш-ш-што-ссс?!
Франц-Иосиф: (робея) Да вы же сами сказали, что… и на восточном театре… и на западном…
Вильгельм: Смеешь ты себя со мной равнять!! Тебя всю жизнь били, а меня…
Франц-Иосиф: А вас, Геннадий Демьяныч?
Вильгельм: Не раздражай меня, Аркадий! Знаешь мой характер. (Помолчав). A как я вот бил! Боже мой, как я воевал!!