Волчица
Шрифт:
Сообщённое настолько шокировало Мишу и Линду, что они так и не смогли закрыть рты. Пришлось отдуваться Ленайне:
– Извините нас пожалуйста. Такого, разумеется, не повторится. Надеемся, мы не успели ему сильно навредить? Он… В порядке?
– Разумеется! Разумеется. А насчёт того, что он как бы плачет… Извините уже вы. Это он так играет. На публику. Просто он сейчас остался один, и он так… Пытается вызвать к себе сочувствие! – и, уже к малышу. – Ах ты, хулиган бессовестный! Опять изображал оскорблённого и обиженного беззащитного
– Чёрт!.. – вырвалось у Миши, – У него классно получается. Даже я купился!..
«Оскорблённый медвежонок» со вполне счастливой улыбкой до ушей теперь нежился в тёплых заботливых ладонях, довольно щурясь, когда тонкий пальчик почёсывал его шелковистое брюшко.
– А можно мне… тоже подержать его? – Линда так и подалась к сетке.
– Простите, нет. Ко мне он привыкал два года! Он меня чует. По запаху. А вас – испугается. Снова плакать начнёт. Вот, видите? Он у нас – умненький!
Малыш действительно с опасением косил на приблизившуюся Линду чёрным глазком. Даже «улыбаться» перестал. Линда обиженно отошла. Ленайна сказала:
– Благодарим за интересный рассказ. И показ. Он у вас симпатичный. И ручной. Надеюсь, мы не нанесли ему вреда.
– Нет-нет, всё в порядке. Сейчас я пойду приведу его в порядок, почищу, поиграю с ним, и снова посажу на ветку. Спасибо, что посетили наш Зоопарк. До свиданья. – девушка двинулась к домику, что-то нежно воркуя на ходу.
– Мне мишка понравился. – прокомментировал Миша, когда за ними закрылась дверь служебного домика, – Очень… Милый. Хоть и капризный. А ещё – прирождённый артист. Ему бы в визиофильмах играть.
– Да, артист… И капризный. Но всё равно. Ленайна! Я хочу такого!
Ленайна, чего-то такого и ждавшая, (Ещё бы! Чуяла же и эмоции и мысли напарницы!) тяжко вздохнула. Потом, уже спокойней, сказала:
– Я так понимаю, ты хочешь завести такого питомца только для того, чтобы когда нас грохнут, всё наше бабло досталось ему? Или – зоопарку?
Линда долго молчала. Потом плечи опустились. В голосе послышались рыдания:
– Нет! Нет, я не этого хотела!.. Какая ты грубая. Жестокая! Да, я и без тебя знаю, что рано или поздно нас всё равно убьют! Но… я… Нет, я не хочу умирать! – Ленайну резануло по сердцу, когда она увидала, что сквозь пальцы, закрывшие лицо, пробиваются блестяще-мокрые ручейки.
– Дурёха старая! – Ленайна поторопилась обнять Линду за вздрагивающие плечики. – Никто, конечно, умирать не хочет! Но ты всё-таки подумай: вот заведём мы такую зверушку, вот даже накормим её чёртовыми бамбуковыми листьями… А когда нас – не дай Бог! – за…ят – кто о ней позаботится? Значит – снова в зоопарк?! А если она к нам успеет привыкнуть? Будет, значит, тосковать! Не жалко так расстраивать малыша?!..
Осторожно к ним подобрался Миша – неуклюжий, словно давешний медведь, он, сочувственно сопя, обнял их обеих, прижав к могучей груди. Проворчал:
– Ну хватит, хватит! Вон –
Ленайна развернулась. А ведь верно: девушка «снова тащит им эту хреновину»!
– Здравствуйте ещё раз! Я… Я увидела, как вы расстроились – вот! Попробуйте хоть погладить! Он хороший. Смирный. Не укусит!
Линда осторожно высвободилась из объятий Ленайны и Миши, и, даже не утерев слёз, медленно просунула руку… Мишка сидел спокойно. Хоть и косился.
– И правда… Мягонький… Какой хорошка! Жаль, что мне нельзя такого.
– Ничего. У нас есть магазин – там продаются игрушечные. Очень похожие. Правда-правда, похожие! Жаль, конечно, что они не умеют устраивать такие шоу. – девушка снова укоризненно взглянула на питомца. – Бессовестный медведь! Ты зачем так расстроил девушку?! А ну-ка, сделай, что тебе стыдно!
Мишка сморщил мордочку, и принялся тереть нос и глазёнки обеими лапами, и смешно порыкивая, и мыча: ну не дать – не взять, нашкодивший курсант-первогодка!..
Теперь все дружно ржали, но – не слишком громко: чтобы не пугать!
– Чёрт! Он действительно милый. – выговорила, наконец, Ленайна, – Жаль, что они все вымерли. От него становишься… Словно добрее! И на душе как-то спокойней…
– Да, это правда. Когда с ним проводишь много времени, он словно… Привыкает. Ведёт себя, как настоящий маленький человек. Как ребёнок. Нет, правда – он всё понимает! Доверяет. Иногда играет. Иногда – сердится (Ну, это – только когда голоден. Или что-то болит.) А так… Даже улыбается! Говорю же – как маленький человек! Мне с ним очень… Нравится!
– Надо же… Ладно, спасибо вам ещё раз! Пойдём-ка мы отсюда, пока Линда не захотела остаться тут, у вас, жить с ним прямо в вольере! – Ленайна улыбнулась самой обворожительной улыбкой, какая нашлась в арсенале, – Будьте счастливы!
– Спасибо! И вы – будьте счастливы!
В ресторане они заказали не с обычной избалованностью, а самое простое: биг-маки и чизбургеры. Миша заказал себе литр томатного сока – он вообще пил его везде где можно, и со всем, чем можно.
– Нет. – на попытку Миши ткнуть в кнопки горячительных напитков на экране меню Ленайна протестующее подняла ладонь, – Если начнём сейчас, будет уже не до зоопарка. А кто первый сюда захотел?
Миша нехотя убрал руку. Скривился:
– Нет, ты – всё-таки – деспот. Тиран. Вначале Линде обломила, теперь – мне. А если мы «обидимся»? И начнём плакать, и морду себе тереть?
– А если вы «обидитесь», сегодня у вас не будет этого.
– Нет, ну ты видела?! – Миша шутливо-возмущённо развернулся к Линде, – Она нас – нас! – шантажирует сексом! А сама без него недели не может!..
Ленайна сделала под столом неуловимое движение ногой.
Миша зашипел, и согнулся, схватившись обеими руками за левую голень: