Волчицы из Машкуля

Дюма Александр

— И что же?

— А то, что в таком случае они не откажут себе в удовольствии выстрелить в вас, а ружья солдат герцога Орлеанского заряжены пулями.

Нотариус побледнел и пробормотал несколько невнятных слов.

— Тогда решайтесь! Перед вами выбор: умереть от голода или быть убитым. У вас совсем нет времени, ибо на этот раз я слышу топот целого войска… И вот, по всей вероятности, в ворота стучится сам генерал.

В самом деле послышался стук молотка, на этот раз более громкий, словно оповещая о прибытии званого гостя.

— В обществе господина маркиза, — заметил

Лорио, — я чувствую в себе достаточно сил, чтобы побороть свое отвращение, каким бы непреодолимым оно ни было.

— Хорошо! Тогда возьмите факел и ступайте встречать моих гостей.

— Ваших гостей? Но, господин маркиз, по правде говоря, я не могу поверить…

— Идите, идите, Фома Лорио, сначала вы увидите, а после уж поверите.

И маркиз де Суде, сам взяв в руки факел, вышел на крыльцо.

Дочери последовали за отцом. Берта была взволнована, а Мари задумчива. Девушки всматривались в темноту двора, словно хотели отыскать глазами того, о ком они не переставали думать.

Часть вторая

I

ГЛАВА, В КОТОРОЙ ГЕНЕРАЛ СЪЕДАЕТ ОБЕД, ПРИГОТОВЛЕННЫЙ ВОВСЕ НЕ ДЛЯ НЕГО

В соответствии с указаниями маркиза, Розина, получив их от Мари, впустила солдат по первому удару молотка. Как только ворота распахнулись, солдаты ринулись во двор и тут же окружили дом.

Слезая с лошади, старый генерал не мог не заметить двух мужчин с канделябрами в руках и двух девушек рядом с ними, наполовину выхваченных светом из темноты.

И что удивительно: они направлялись ему навстречу с самым любезным видом.

— Честное слово, генерал, — воскликнул маркиз, ступая на последнюю ступеньку крыльца, чтобы как можно ближе подойти к гостю, — я уже почти потерял всякую надежду увидеть вас… по крайней мере сегодня вечером!

— Так вы, господин маркиз, утверждаете, что потеряли всякую надежду? — переспросил генерал, удивленный этим вступлением.

— Повторяю, что я уже почти потерял всякую надежду увидеть вас. Когда вы выехали из Монтегю? Часов около семи?

— Ровно в семь.

— Именно так я и подумал! Я рассчитал, что вам понадобится немногим более двух часов, чтобы добраться до нас, и ожидал вас к четверти или половине десятого. А сейчас уже больше десяти! Я уже говорил себе: «Господи, уж не приключилось ли чего-нибудь непредвиденного, что может лишить меня удовольствия принять у себя столь храброго и уважаемого офицера?»

— Так вы меня ждали, сударь?

— Еще бы! Я задавался вопросом, уж не проклятый ли брод Пон-Фарси стал причиной вашей задержки? Какой Дикий край, генерал! Здесь каждый ручеек грозит при малейшем дожде превратиться в поток, через который невозможно переправиться, а дороги… и они еще смеют называться дорогами! Я называю их ухабами! Впрочем, вам это известно не хуже, чем мне, ибо вам пришлось, как я предполагаю, преодолеть сегодня этот чертов порог Боже, похожий больше на море грязи, где проваливаешься по пояс, если только не ныряешь с головой! Однако признайтесь, что все это мелочи по сравнению с Козьей тропой. В далекой юности, будучи заядлым охотником, я ступал на нее не без

некоторой дрожи в коленках… И правда, генерал, только от предположения, сколько усилий вам пришлось приложить и сколько волнений пережить, я теряюсь, не зная, как вас отблагодарить за честь, что вы мне оказали, прибыв в мой дом.

Генерал понял, что пока маркиз проявил больше хитрости, чем он.

И он решил продолжить начатую маркизом игру.

— Поверьте, господин маркиз, — ответил генерал, — я искренне сожалею о том, что вам пришлось столько времени меня ожидать, однако вы несправедливы, упрекая меня в опоздании: в этом вины моей нет. Во всяком случае, я постараюсь извлечь урок из того, что вы мне сейчас преподали. И в следующий раз, невзирая на трудности переправы, пороги и тропы, обещаю прибыть вовремя, согласно самым строгим правилам этикета.

В эту минуту к генералу подошел офицер, чтобы лично получить от него разрешение на обыск в замке.

— Мой дорогой капитан, в этом необходимости больше нет, — ответил генерал. — Разве вы не слышали, как хозяин замка заявил, что мы прибыли слишком поздно? Это, как я понимаю, намек на то, что в замке все в полном порядке.

— Ну вот, вы скажете! — воскликнул маркиз. — В порядке или нет, вам решать, но я хочу, чтобы вы знали: мой замок в вашем полном распоряжении! Генерал, чувствуйте себя в нем как дома.

— Ваше предложение столь заманчиво, что грех отказываться, — произнес с поклоном генерал.

— А вы, сударыни, заснули, что ли? — обратился маркиз де Суде к дочерям, — почему же вы не соблаговолите мне подсказать, что я держу уважаемых господ на улице в такую жуткую погоду! Ведь им пришлось переправляться через брод Пон-Фарси! Входите же, генерал, входите, господа! Специально для вас в гостиной я приказал развести огонь в камине, и вы сможете высушить вашу одежду, промокшую во время переправы через Булонь.

— Смогу ли я когда-нибудь вас отблагодарить за оказанное нам гостеприимство? — спросил генерал, покусывая усы и края губ.

— О генерал, вы из тех людей, кто в долгу не остается, — ответил маркиз, шествуя с канделябром в руках впереди офицеров, тогда как маленький нотариус с величайшей скромностью освещал дорогу, следуя сбоку. — Однако позвольте мне, — добавил маркиз, ставя канделябр на камин в гостиной, и его примеру тут же последовал метр Лорио, — позвольте мне соблюсти одну формальность, с чего, возможно, мне следовало бы начать, и представить вам моих дочерей, мадемуазель Берту и мадемуазель Мари де Суде.

— Маркиз, честное слово, — учтиво произнес генерал, — стоило рисковать подхватить насморк при переправе через брод Пон-Фарси, утонуть в болотной тине у порога Боже или сломать себе шею на Козьей тропе, чтобы иметь удовольствие увидеть столь прекрасные лица!

— Итак, девушки, — произнес маркиз, — чтобы от ваших прекрасных глаз была хоть какая-то польза, ступайте и проследите за тем, чтобы обед после столь длительного ожидания этих господ не заставил себя долго ждать в свою очередь.

— Маркиз, по правде говоря, — произнес Дермонкур, обернувшись к своим офицерам, — ваша доброта нас так смущает, что наша признательность…