Волчий билет, или Жена №2
Шрифт:
Я дернула руку, но Кирилл не позволил ее убрать, словно заставляя привыкать к своему вниманию. Будто говоря: «Я еще не раз буду касаться тебя, твоего живота и нашего ребенка!»
— Как бы странно это не звучало, но я не могу лишить тебя ребенка и не хочу. Не ради тебя, нет… Ни один ребенок не заслуживает неполноценную семью, — сбивчиво протараторила я, стараясь сделать голос как можно увереннее и настойчивее. Шакалов должен видеть, что меня нужно слушать и слышать. И пусть пока смотреть ему в глаза удавалось мне с трудом, но я старалась и работала над собой. — Но ты не можешь купить меня, как… куклу. Полюбить
Переживая, что родители услышат мои слова, я перешла на надрывный шепот, больше похожий на крик о помощи. Сердце разрывалось от боли, воспоминания сводили с ума. А я ведь так старалась забыть!! Почти забыла… Но он снова пришел, втоптал в грязь и оставил со своими мыслями один на один.
— Ты забудешь и простишь, Черничка. Клин клином вышибают, — уверенно протянул Шакалов, убирая руку с живота и возвращаясь к коленке. Его пальцы осторожно комкали края ночнушки, пробираясь все выше и выше. Дыхание Кирилла стало рваным, нечетким, а биение сердца было слышно даже мне. — Все забывается. Хочешь того или нет. Люди – животные. Они живут ради будущего, а не прошлого.
Безысходность… Наверное, в тот момент она пропитала каждый миллиметр комнаты. Время текло медленно, позволяя мне во всех деталях рассмотреть, как непоколебимо Шакалов стягивает ночнушку, как пронзительно смотрит на меня и как его аура, запах, энергетика переливаются в меня, делая смертельный коктейль из противостояний.
— У меня чувства к другому, я не хочу спать с тобой, — наконец призналась я, желая вколоть хоть одну булавку в его титановую броню. — К тому же родители…
— Родители уехали, — отрезал мужчина, перебивая. Заведя ткань мне за грудь, он провел шершавой ладонью по дрожащей коже, изучая ее контур, объёмы, давая мне привыкнуть к энергетике… Не знаю, в чем был план Шакалова на этот раз, но действовал он так медленно, что становилось жутко. — А парня своего ты не любишь. Девочки в твоем возрасте любят только мысль о любви. А этот Влад... Жалкое, слабое существо.
Пальцы Кирилла скользнули по груди, очертили контур, затем сжали, оценивая объём. После прошлись дорожкой до пупка, оставляя во впадинке свой след. От страха я была напряжена больше обычно, отчего пресс на живот проявился. Годы тренировок в спортивном зале и на танцевальной площадке дали о себе знать!
И тем не менее я не противилась ему. Возможно, просто боялась повторения прошлого… Новая боль была не просто нежелательна, а противопоказана по состоянию здоровья. А может, дело в странном ощущение, словно сегодня он не настроен навредить мне, а провоцировать конфликт мешал внезапно проснувшийся материнский инстинкт.
— Я говорю не о Владе, Кирилл. У меня чувства к другому человеку. Сильные чувства. Не похожие на те, что я чувствовала к Владу, — беззвучно прошептала я, когда его рука скользнула мне в трусики. Шакалов осторожно раздвинул губы и коснулся клитора, медленно изучая его и поглаживая.
— И кто же этот человек? — с интересом спросил Шакалов,
Странное томление скользнуло между ног, отдаваясь странным комком желания где-то внизу живота. Соски напряглись, дыхание участилось, а злость на мужчину росла с каждой секундой все больше и больше. Почему у него получается влиять на мое тело? Что за двоякое ощущение?..
Я могла бы саморучно толкнуть его в чан с кипящей водой, но тем не менее жаждала какой-то разрядки, способной выпустить часть черноты в душе. Одна мысль о сексе заполнила все сознание!
— Говори, Черничка! — более нетерпеливо рыкнул он, затем сжал шею и заставил повернуться к нему. — Не вздумай закрывать глаза, когда я тебя трахаю. Узнаю – получишь наказание.
— Я все равно хочу не тебя. И всегда буду хотеть не тебя! — словно маленький беззащитный ребенок, выкрикнула я ему в ответ и закусила губу, чтобы Шакалов никогда не узнал о том, что чувствует тело.
— Но трогать тебя буду только я, — ядовито, мертво протянул он, а затем рванул трусики, оставляя от них лишь кусочки бесформенной ткани. Он убрал руку с шеи и потянулся к ширинке, сбрасывая ремень и расстегивая замок.
Странное предвкушение томно разлилось по телу, и я против воли жадно следила за тем, как мужчина нетерпеливо сбрасывает с себя одежду. Пьяное, безумно пьяное сознание хотело животного секса так сильно, как будто я не ела десять лет, а теперь смотрела на сочный бифштекс.
Часть здравомыслия вернул сам Кирилл, гортанно рассмеявшись. Он ловко устроился у меня между ног, играя мощным накачанным телом в лучах луны. В его руке был галстук, он намотал его мне на шею и потянул, чтобы я всегда была слегка приподнята для него.
— Видишь, как просто сделать тебя своей, Черничка? — его пальцы скользнули внутрь, и он зарычал. Затем достал их и, проведя возле носа, замурчал от удовольствия. Его глаза закатились, мышцы напряглись, когда он облизал мокрые пальцы и выдохнул: — Это дорогого мне стоило.
— Дорогого?.. — сознание так не хотело отвлекаться от напряженного члена у промежности, от играющих мышц и дикого желания между ног. Такого дикого, что становилось страшно! Но я заставила себя немного подумать и с ужасом выкрикнула: — Черт побери, ты ведь что-то мне подсыпал!!
— В еду, в воду, пропитал одежду и даже сделал укол, Черничка, — самодовольно прошептал он, сверкая черными порочными глубинами: — Сегодня прошлое останется в прошлом. Ты больше собой не владеешь. Есть только эмоции. Никакого сознания. Сегодня ты полностью моя! Эту ночь ты запомнишь надолго.
Мужчина сделал пару фрикций, и его горячий член погладил меня между ног по пульсирующей точке, заставив вздрогнуть и судорожно втянуть воздух через зубы. Черт побери, что это со мной такое происходит?!
— Ты подсыпал что-то беременной? Совсем идиот?! — постаралась я сказать обвинительно, но получилось уж как-то слишком грязно, жарко и томно… Руки так и тянулись к его груди, желая очертить контур подтянутых мышц, зачерпнуть капельки пота на складках пресса, запустить пальцы в густые короткие черные волосы и натянуть до боли...