Волчий час
Шрифт:
Мураяма сделал ставку на чистый воздушный налёт и прогадал. Видимо, не знал, что это первое, с чем столкнулась армия Алтарного, воюя с роботами на юге. И, в итоге, просчитался. Наши солдаты отбивали атаку за атакой, волну за волной.
Били в воздух картечью «слонобои», в последний момент предотвращая взрывы. Плавились медные провода, останавливая всплески плазмы. Мы стреляли все до единого — даже Кукушкин, даже рабочие, до этого прокладывавшие дорогу и телеграф.
Каждый ствол, каждый выстрел были на вес золота. Ведь очень скоро Мураяма поймёт свою ошибку, а затем бросит
Увы, Мураяма в обстановке сориентировался быстро. И вскоре по внешней защите лагеря начали прилетать плазменные шарики. Вот после этого мы и выставили на первую линию главную убойную мощь нашей маленькой армии. То есть, пятнадцать «дур».
Эти орудия легко пробивали броню дроидов, выщёлкивая их одного за другим. Волна роботов споткнулась и замедлилась, но, естественно, продолжила идти вперёд. А на защитников лагеря обрушилось всё, что мог противопоставить нам враг.
Оставшиеся дроны-налётчики, огонь дроидов, крупные летающие платформы, пирамидальные танки… Я отчётливо понял: Мураяма запаниковал. Иначе бы не бросил в бой все резервы своей армии.
Роботы навалились на лагерь. Усилили напор. А мы подорвали мины, уничтожая и ломая враждебную технику. И в этот момент сражение застыло в равновесии! Если бы в этот миг к нам прибыло подкрепление, или хотя бы очередная «дура» подключилась к стрельбе — мы бы переломили ход сражения. Да и всей войны, если четсно!
Но то ли наши отцы-командиры, кроме Сочинца, не восприняли сообщения СИПИНа всерьёз… То ли побоялись рисковать… Как бы то ни было, помощь в ту ночь так и не пришла. Ни одного нового отряда, ни одного затрёпанного фургона…
И чаша весов начала клониться на сторону врага! Сначала медленно, почти незаметно. Но обстоятельства уже накидывали туманные очертания нашего будущего поражения. Тут выбило стрелка, а его некем оказалось заменить… Тут пробился дрон-налётчик, прорубая в нашей защите проход для остальных…
Люди могут показывать чудеса храбрости и стойкости. Они умеют перешагнуть границы своих возможностей. Но мы не можем делать это постоянно! Рано или поздно мы устаём! И именно этот фактор начинал ослаблять наши ряды…
И вот уже плазменные шары стали с шипением вгрызаться в стенки внешнего круга капсул. Вот уже гибнут люди на первой линии. А нам приходится отводить стрелков с «дурами», чтобы не потерять ещё и их.
Мы начинаем отступать, а роботы наседают. И их, кажется, совсем не становится меньше. Они крушат стены внешнего круга капсул, они ползут ко второй линии защиты, а люди пытаются организовать уже третью линию.
И пусть на нас падает всё меньше «налётчиков», пусть стрельба крупных летающих платформ пока ещё неэффективна — но мы проигрываем. Медленно и верно. Закончились установленные мины, пробита самая серьёзная защита нашего лагеря…
Мы отступали в ту ночь, сдавая метр за метром. Нам бы пустить в этот момент свежие силы, вывести резерв!.. Но не было ни сил, ни резерва. И Мураяма тщательно скрывался
Мы платили кровью за каждый сданный метр, но понимали, что проигрываем. И такая тоска читалась в глазах солдат, что аж самому выть хотелось…
Это случилось в середине ночи, когда наше поражение стало почти неизбежным. Сначала в моей голове раздался вскрик СИПИНа:
— Скажи ему!..
— Что сказать? — не понял я, но ответа не получил. — СИПИН! Ты тут?
Но наш инструктор молчал. А потом будто кто-то щёлкнул тумблером, выключая свет. И роботы, которые ещё секунду назад обрушивали на нас град плазменных зарядов, замерли.
А мы даже не сразу смогли остановиться, зачем-то продолжая по ним стрелять.
— Ёшкин кот, да они же выключились! — наконец, выкрикнул кто-то из солдат.
И стрельба стихла. В тишине, повисшей над полем сражения, отчётливо слышалась где-то вдалеке японская ругань. Не теряя времени, туда сразу же устремился Пилигрим. А заодно и несколько бойцов, которых он выцепил по пути.
— СИПИН! Отзовись! — потребовал я.
Но СИПИН молчал, не отвечая ни мне, ни Кукушкину, ни ещё кому бы то ни было.
А следом погас интерфейс, который нам подключили инструкторы. Перестали отображаться накопленные баллы, выключился Малый Алтарь Вознаграждения в нашем лагере…
Вдалеке раздались выстрелы, а затем ругань на японском прекратилась.
— А может, это просто временно? Сильная вспышка на солнце… Или что-то в этом роде? — растерянно предположил Сочинец.
Вот тут-то нас всех, кто стоял рядом, и пробрало! Мы и так на нервах были, и без того устали… А тут кто-то предполагает, что бой ещё не закончился? Не бывать этому!
И без всякого приказа, отключив электричество на шипах, солдаты бросились из лагеря к замершим дроидам. Мы вскрывали их мёртвые корпуса, искали элементы, которые выглядели хоть немного важными — и вырывали их из металлических тел.
Мы рвали проводку, разбивали упавшие дроны и орудийные летающие платформы. Мы, как безумные, потрошили технику врага — в надежде успеть сломать её до того, как состоится гипотетическое включение.
Возможно, это было не очень умно… Соглашусь… Если уж отключились даже наши СИПИНы и Алтари Вознаграждения — значит, случилось что-то действительно серьёзное. Но где уставшие, почти смирившиеся с поражением бойцы, и где холодная логика чистого разума?!
Безумие захватило наш лагерь, втянув в мародёрство всех, кто там находился. И только когда последний робот, лежавший вдалеке от лагеря, был раскурочен, люди начали радостно кричать о победе. И никто в этот момент не посмел бы им сказать, что это не их победа!
Ну а те, кого безумие отпустило чуть раньше, или кто сумел сохранить хоть каплю здравомыслия, вернулись в лагерь. Я, Сочинец, Кукушкин, Пилигрим и Дунай сидели у командирского костра и молчали.
— Что бы ни случилось, нам нельзя останавливаться! — наконец, проговорил мэр. — Нам нужно собрать здесь всё, что может пригодиться.