Волчий камень
Шрифт:
Вилли задумался. Ему нравились поучительные речи дона Диего. Они казались такими мудрыми. Но чем он огорчил губернатора, Вилли так и не понял.
Его размышления прервал пронзительный крик. Сквозь кусты продирался Чуи, волоча за шиворот упиравшегося Джила. Вытащив мальчишку в центр поляны, охранник бросил его к ногам губернатора.
Джил попытался вскочить и броситься бежать, но тяжелый губернаторский сапог наступил ему на спину, придавил к земле, не давая даже шевельнуться.
— Вшивый
— Что вы делаете?! — встрепенулся Вилли.
От волнения он начал путать немецкие и испанские слова. Но губернатор теперь не обращал на него никакого внимания. Распаляясь, он избивал мальчишку ногами, приговаривая:
— Паршивец! Будешь знать! Будешь знать, как воровать!
Джил с плача перешел на вой.
— Дон Диего, прекратите немедленно! — закричал Вилли.
Он рванулся к губернатору, но в ту же секунду на его плечо упала железная рука Чуи, сдавив так, что Вилли скривился от боли.
— Что здесь творится? Скажи ему! — Вилли обернулся к Кармен, ища у нее поддержку.
Кармен стояла, закрыв лицо руками. По бледным щекам текли слезы. С момента появления губернатора она не произнесла ни слова. Она уже знала, чем закончится наказание Джила.
Вилли же, напротив, казалось, что все это какая-то грубая и злая шутка. Не может быть, чтобы такое происходило на самом деле! Вот сейчас Джил встанет, и они вместе с доном Диего расхохочутся над перепуганным Вилли, как ловко они его разыграли.
После его выкрика внимание на Кармен обратил и губернатор.
— Пошла вон отсюда! — вращая налитыми кровью глазами, прорычал дон Диего. И, увидев, что Кармен не шелохнулась, рявкнул: — Томас, уведи ее!
Голландец с удивительной для его габаритов нежностью взял Кармен под локоть и почти умоляюще прошептал ей на ухо:
— Сеньора, идемте. Вам лучше не видеть всего этого. Помочь вы ему уже не сможете.
Кармен разрыдалась.
— Да уведи ты ее, наконец! — закричал дон Диего.
Его лицо побагровело от злости, глаза горели сумасшедшим огнем.
В очередной раз, с остервенением ударив Джила ногой под ребра, он прохрипел:
— Раньше надо было рыдать, когда воровал. Где головной убор, который ты украл?
— Отпустите его! Не воровал он ничего! — закричал, дернувшись, Вилли, но рука Чуи еще сильнее сдавила его плечо. — Я ему подарил эту проклятую пилотку!
Дон Диего, поймав правую руку Джила, вывернул ее так, что захрустели суставы.
— Говори, какая рука воровала?! Эта?!
Джил, уже ничего не соображая от боли, задыхался.
— Н-е-е-т! — срывающимся голосом закричал Вилли.
Будто в замедленном сне он увидел, как правая рука губернатора тянет из ножен шпагу. Жуткая догадка, что сейчас он станет свидетелем того,
— Нет, — прошептал он, пытаясь вырваться и схватить дона Диего за руку, уже обнажившую шпагу, которой еще несколько минут назад он восхищался, которая была для него символом рыцарства и благородства, за которую он был готов броситься сломя голову в темень шестнадцатого века, стоило ему лишь представить себя на капитанском мостике бригантины, с широким поясом и ножнами на боку.
С шелестом, рассекая воздух по дуге, клинок понесся к своей цели. Легко, будто и не почувствовав препятствия, он отсек тощую детскую руку. Дон Диего брезгливо поднял вверх отрубленную кисть.
— Так будет с каждым, — сказал он, мрачно взглянув на Вилли.
Брызги крови из жуткого обрубка залили сапоги губернатора и обрызгали траву вокруг. Джил закричал так громко, что дон Диего поморщился, а сердце Вилли оборвалось, ухнув в черную бездну. Джил крутился волчком, безумными глазами глядя на то, что осталось от его руки.
С досадой посмотрев на запачканные сапоги, дон Диего отошел и швырнул кисть в кусты.
Неимоверным усилием Вилли вывернулся из рук телохранителя и упал на колени рядом с Джилом.
— Дайте что-нибудь! — закричал он сорвавшимся голосом. — Дайте ремень, нужно затянуть рану! Его еще можно спасти!
— Ты так думаешь? — спросил дон Диего, склонившись над хрипящим Джилом. — Ты прав, чужак. У этого щенка хорошо сворачивается кровь. Как говорил мой лучший друг Фернандо: никогда не оставляй мстителей!
Вилли вновь услышал знакомый шелест рассекаемого воздуха и замер. Продолжая стоять на коленях, он, окаменев, глядел на лежавшую перед ним отрубленную голову с залитой черной кровью серьгой в ухе.
В голове стоял нестерпимый гул. Вилли чувствовал, что сейчас его вывернет наизнанку. Встав на ноги, он поискал невидящим взглядом дона Диего.
— Чудовище, — еле слышно прошептал Вилли.
По его лицу текли слезы.
— Чудовище! — закричал он, встретившись наконец взглядом с губернатором. Закричал так, что тот в изумлении отступил на шаг. — Вы все — нелюди! Вы даже не звери, вы — нелюди!
Дон Диего не понял слов чужака, говорившего на своем языке. Но ярость, исказившая лицо, была понятна без слов. Он кивнул головой Чуи.
— Он же был ребенок! Ты убийца! — Вилли направил на губернатора указательный палец. — Вы все убийцы! Я все расскажу нашему командиру! Мы вас в порошок сотрем!
Взглянув под ноги, Вилли забился в приступе истерики. Рядом с мертвым мальчиком валялась окровавленная пилотка. От слез Вилли почти ничего не видел, и зубы так стучали, что не давали произнести что-нибудь внятное.