Волчий мир. Трилогия
Шрифт:
Серега осторожно заскользил по ступенькам наверх, стараясь не привлекать к себе внимания. Почему варвары желтомордые так просто пропустили его внутрь, может, они что-то задумали? Одинцова не оставляло чувство, что он угодил в ловушку и все глубже увязает в ней.
Последний пролет. Серега неосторожно высунулся и чуть было не схлопотал стрелу. Она ударила в стену возле головы. Он увидел стрелка и тут же среагировал. Громыхнул револьверный бой, и упаурык с аккуратной дырочкой в голове повалился на пол, застеленный трухлявыми матрасами. Нельзя терять преимущество. Гигантскими прыжками через три-четыре ступеньки Серега взлетел на чердак святилища и атаковал дикарей.
Их
Трое на одного все-таки многовато, решил Серега. Он встретил первого бойца, парировал удар сабли сверху и выстрелил ему в живот. Злое, посеченное шрамами лицо старого солдата исказилось от боли, он выронил саблю и упал, заливая пол кровью. Упаурыки взревели. На Серегу обрушился сабельный смерч. Он отступал под натиском, успевая парировать удары. Только меч все-таки тяжеловат и неповоротлив по сравнению с легкими саблями злых дикарей.
Серега решил, что эти упаурыки мало чем отличаются от монголов. Такие же узкоглазые, желтомордые и злые. Так что теперь эти очень далекие потомки чингисханов получат свое историческое название.
Если что-то не предпринять, то враги измотают его и в конце концов зарубят. Со двора послышались громкие крики. Похоже, ребята пошли на штурм святилища. Одинцов решил не церемониться с врагом. Из двух дикарей живым ему нужен был только один для допроса. Стало быть, второго можно легко пустить в расход. Он собрался было пустить пулю в монгола, но провидение избавило его от лишних трат. Упаурык как-то беспечно открылся, за что тут же поплатился, приняв в грудь холодное железо. Выдернув меч, Серега толкнул мертвое тело навстречу последнему противнику. Упаурык ловко перепрыгнул через тело собрата, но потерял преимущество. Одинцов выстрелил ему в правое плечо. Монгол выронил саблю и зарычал. Он наклонился и попытался поднять оружие, но Серега ему не дал. Ударом сапога в лицо он откинул варвара в сторону, отпихнул саблю подальше от монгола, чтобы не было соблазна, и прописал ему удар ногой по почкам. Варвар дикой собакой извернулся, ушел из-под удара, ухватил Одинцова за ногу и рванул на себя. Такого поворота событий Серега не ожидал, а в следующую секунду уже лежал на спине. Он попробовал встать, но монгол цепко держал его за ногу, не выпускал. Серега саданул его второй ногой, но удар пришелся в пустоту. Варвар выпустил его, вскочил на ноги и метнулся к своей сабле. Серега уловил летящую ему в грудь сталь, взмахнул мечом, отводя удар, перекатился в сторону и вскочил на ноги. Зазвенели клинки. Сшибка пошла нешуточная. Монгол держал саблю в левой руке, но орудовал ей так же искусно, как правой.
Стрелять в негодяя не хотелось, хотя жить он не заслуживал. Надо было еще у него узнать, куда отправился основной отряд упаурыков и как далеко он успел уйти. Без этой ценной информации смерть дикарь не заслужил. Надо будет, Одинцов его на лоскуты порежет, но важную информацию все же вытащит. Они рубились отчаянно. Монголу терять нечего. Он понимал, что живым его не выпустят, но хотя бы захватит с собой русобородого врага. Серега старался
– Жду тебя, шелудивая шавка. Скоро ты последуешь за мной, – процедил сквозь зубы умирающий упаурык.
Серега вытащил меч и отпихнул в сторону тело. Монгол свалился на пол уже мертвым.
Что это за дикое пророчество? Что этим хотел сказать варвар? Почему он так уверен в смерти врага? Что-то было тут не так.
Серега заозирался, ожидая увидеть еще парочку упаурыков, засевших на чердаке в темном углу и только и ждущих, чтобы нашпиговать его стрелами.
На лестнице показались шлема волчьих солдат, спешащих на помощь своему командиру.
Чувство, что их заманили в ловушку, все это время не оставляло Серегу, а сейчас оно только усилилось. С чего бы это упаурыкам так глупо жертвовать собой. Даже вчетвером они могли бы держать оборону святилища несколько дней, а могли бы уйти закоулками и скрыться в лесу, никто бы их и не догнал. Ищи иголку в стогу сена. Они остались заманивать преследователей в ловушку.
Дурное предчувствие усилилось и теперь колокольным набатом стучалось в сердце. Что-то сейчас должно произойти, отчаянно плохое.
Серега обернулся к солдатам и заорал:
– Все назад! Бегом!
На лестнице образовалась толкучка. Громыхая железом, воины пытались развернуться и выполнить приказ командира. Дорога закрыта. По лестнице уже не спастись. Серега чувствовал, что если он задержится в храме еще хоть на пару минут, то свидания со смертью ему не избежать.
Не сомневаясь и не размышляя, он метнулся к окну и выпрыгнул из него. В ту же секунду на чердаке прогремел сильный взрыв. В спину ударила взрывная волна и откинула летящего Серегу. Огненный язык успел лизнуть его по спине, после чего Одинцова крепко приложило об изгородь, и он упал в снег. Святилище на глазах превратилось в огненное чучело масленицы, отчаянно полыхающее.
Все тело болело, словно по нему прошелся отряд молотобойцев. Серега попытался встать, и у него это получилось. Кажется, все кости целы. А ведь ему сильно повезло. Задержись он хоть на чуть-чуть, превратился бы в сгоревший тост. Взрывной волной его могло отбросить чуть сильнее, и он угодил прямиком бы на острые колья ограды. Да и под окнами, куда он изначально прыгал, даже сугробов не было, так что кости он бы себе основательно переломал.
Тут же полыхнула мысль в голове. Ребята в святилище, где они? Успели ли выбраться?
Послышались быстрые шаги, и в проломе частокола показалась голова Леха Шустрика. Через главный вход на территорию святилища посыпались волчьи солдаты.
– Ты как? – озабоченно спросил Лех Шустрик.
– Нормально. Они успели выбежать? – спросил Серега.
– Я никого не видел.
Одинцов заковылял к храму, возле которого уже растерянно толклись бойцы. Он не успел дойти, как где-то далеко за спиной прозвучал новый взрыв. От неожиданности Серега пригнулся и обернулся. Столб огня поднимался на окраине деревни. Новый взрыв и еще одна деревенская изба превратилась в пожарище.