Волчий остров
Шрифт:
Однако поесть ему так и не дали.
В дверь загрохотали чьи-то кулаки, с лестничной площадки раздались крики с требованием немедленно открыть дверь. Чаркин подошел к стальной двери, осторожно посмотрел в глазок.
На квадратной бетонной площадке теснились несколько крепких мужиков, примерно половина – в синей милицейской форме.
– Чё надо? – Зло, не скрывая своего раздражения, через дверь спросил бывший десантник.
– Тебя арестовать надо! – В тон ответили ему через дверь и показали светлый листок. – У нас постановление о твоем аресте! Открывай, а то дверь ломать будем!
Дверь было жалко. Она хоть и стальная, но рано или поздно
– Подождите ломать! Решение о моем аресте отменено еще три дня назад! У моего адвоката есть документ!
– Ничего не знаем! У нас приказ – доставить тебя в РОВД. А там с тобой пусть разбираются другие!
В руки "других" Роману как-то не хотелось. Он хорошо знал, что могут сделать с ним эти "другие" руки…
"Надо звонить Михаилу!" – наконец, сообразил он.
Певзнер ответил сразу, едва Роман закончил набирать на телефоне номер старого друга. Чаркин сбивчиво объяснил адвокату все, что с ним в данный момент происходило.
– Дверь никому не открывай, их квартиры выйти не пытайся! Я уже еду! – Скомандовал ему Михаил уже на бегу, на ходу застегивая застежку своего увесистого рабочего портфеля, с которым он никогда не расставался.
На лестничной площадке его встретили "в штыки". Оперативники, предупрежденные "с той стороны" двери, что едет представитель, не очень-то и поверили, что у бывшего десантника может быть самый настоящий адвокат, поначалу с Михаилом даже не стали разговаривать. Хуже того – на него самого едва не надели наручники, как на лицо, препятствующее осуществлению правосудия.
– Ты кто? – Глядя снизу вверх на могучую фигуру адвоката, уверенно вышел вперед невзрачный крепыш в гражданской одежде.
– Адвокат Певзнер. Вот мое служебное удостоверение. А кто Вы?
– Лейтенант Козлов! Для особо тупых объясняю на пальцах: у меня решение суда об аресте этого Чаркина, который сейчас сидит вот за этой за дверью. И пока я его не выполню, я отсюда никуда не уйду!
На Михаила накатила горячая волна гнева.
Могучие руки непроизвольно сжались, он напрягся, инстинктивно принял борцовскую стойку… Дело запахло потасовкой. А, учитывая, что на стороне милиционеров были и сила и право, он был один… Хотя… В тесном пространстве лестничного марша вряд ли она смогут напасть все сразу. Однажды отец, примерно в такой же ситуации, только ночью, за секунды "уложил" на асфальт всех восьмерых подонков, напавших на мужчину, вступившегося за девушку. Этим мужчиной, на их беду, оказался он сам – мастер спорта по САМБО Михаил Певзнер.
Отец адвоката.
Но, может, именно этого от него и добиваются опера? Ждут, что на выручку своему другу выскочит из квартиры и Чаркин? А у них есть право в случае чего открывать огонь на поражение…
Певзнер рассмеялся, расслабился.
– А теперь я вам объясняю на пальцах! – Также в тон, но только гораздо доброжелательнее ответил адвокат оперативнику. – Вот здесь у меня постановление об отмене вашего постановления о задержании и аресте Чаркина. Вопросы еще есть?
– Ты своим постановление нам перед носом не маши! Откуда нам знать, что оно не поддельное? На нем даже печати нет!
"Вообще-то на таких документах печать и не ставится!" – Хотел еще раз "уесть" Михаил неграмотного еще в правовых вопросах молодого опера, но передумал. – "Незачем накалять страсти!".
В
"Вот же сука, эта Копьева!" – Подумал о судье Михаил. – "Готов поспорить, что она намеренно не отправила вовремя в милицию письмо об отмене постановления об аресте Ромки!". Однако времени на эмоции больше не оставалось. Выход из спровоцированной судьей ситуации нужно было находить здесь, и сейчас.
– Вот, у меня в руках находится постановление судьи об отмене ареста Чаркина. Я могу вам его привезти и показать! – Стараясь говорить как можно спокойнее, аргументировал начальнику милиции Певзнер. – Что нужно для того, чтобы ваши сотрудники перестали угрожать ломать дверь моему клиенту?
Что ответил Михаилу начальник Октябрьского РОВД, никто из стоявших рядом милиционеров не услышал. Певзнер молча передал свой телефонный аппарат старшему "группы захвата", тот также молча выслушал все, что ему приказал полковник милиции.
– У вас всего два часа! – Сказал он адвокату, возвращая "мобильник".
"Два часа… Два часа…" – Словно сломанная виниловая пластинка, вертелось мысль в голове у адвоката. – "Только бы прокурор Октябрьского района или его заместитель оказались на месте! Только бы они оказались на месте!".
Неудачные деловые переговоры друга Быкова – Толика – с бородатым казнокрадом, лично для Сереги неожиданно закончилась приятным сюрпризом. Когда он выбирался из лабиринта проходов, отделявших "пятачок" от Красного Проспекта, ему неожиданно встретился Борис Шапиркин – генеральный директор строительной фирмы. Характер у Бориса Михайловича был спокойный, доброжелательный, дела свои он старался вести честно – за полтора десятилетия, пока существовало его предприятие, не было отмечено ни одного факта двойных или тройных продаж квартир в строящихся Борисом Шапиркиным домах. Уже одно это говорило о многом, особенно на фоне многочисленных, вырастающих как грибы после дождя строительных фирм и фирмочек – однодневок, которые под бойкую рекламу собирали деньги с доверчивых горожан, желавших купить себе квартиру в строящимся доме и тихо растворялись на просторах России, прихватив с собой все деньги, которые им доверили нуждающиеся в улучшении жилищных условий сибиряки. Суммы при этом бывали весьма и весьма внушительными…
Серега был искренне рад случайной встрече, о периоде сотрудничества с Борисом Михайловичем у него сохранились самые теплые воспоминания. Генеральный директор тоже не стал скрывать своего хорошего отношения к бывшему тренеру, пригласил в офис. "Может, найдется тема для возобновления сотрудничества!" – Многозначительно добавил он, вручив Сереге свою визитку. Быков бегло глянул на белый кусочек плотного картона: адрес и телефоны на нем значились те же, то были и десять лет назад, когда Серега впервые побывал в офисе Бориса Михайловича. Это был большой "плюс" – Шапиркин не поменял места "дислокации" своей фирмы – значит, ему не от кого, и не от чего было прятаться.