Шрифт:
1
Дмитрий Ревелев, заместитель начальника следственного отдела прокуратуры Алтайского края, неплохо ориентировался на постсоветском пространстве – бывал в Москве и Самарканде, Душанбе и Красноярске, Ташкенте и Улан-Уде, Алма-Ате и Чите, не понаслышке знал о достопримечательностях этих городов. А вот побывать на берегах Невы и собственными глазами оценить красоты северной российской столицы у него как-то не получалось.
Но пришла весна 1994 года, и такая возможность у Дмитрия Николаевича появилась. В соответствии с поступившей из Москвы разнарядкой прокурор края направил его в институт повышения квалификации прокурорских работников, где должны были состояться двухмесячные курсы для целевой аудитории
На дорогу к месту учёбы, а поездка проходила в железнодорожном вагоне по маршруту Барнаул – Москва – Петербург, ушло четверо суток. «Аэрофлот» мог доставить его в питерский воздушный порт «Пулково» за несколько часов, но Генеральная прокуратура вынужденно экономила финансовые средства – страна переживала глубокую депрессию, конца которой не было видно.
Дальняя дорога нисколько не тяготила Ревелева – поездки были для него делом привычным. В пути он хорошо выспался, вволю почитал, прекрасно отдохнул за созерцанием мелькавших за окном российских пейзажей. К месту назначения сибиряк прибыл бодрым и готовым впитывать в себя новые знания.
Институт Генеральной прокуратуры располагался на Литейном проспекте, в самом центре Санкт-Петербурга.
Учебный процесс – лекции, семинары, практикумы – начался сразу после майских праздников. Занятия проводились шесть дней в неделю – с понедельника по субботу, расписание было насыщенным и плотным.
В первое же воскресенье Дмитрий не замедлил отправиться на Дворцовую площадь и в Эрмитаж. Ревелев не причислял себя к тонким ценителям изящного, он таковым и не являлся, но хорошим чувством вкуса и пониманием красоты не был обделён. Чтобы не отвлекаться в музее по пустякам и побыть с экспонатами один на один, он не стал приглашать в культпоход никого из своих коллег. Он с благоговением переходил из одного музейного зала в другой. Здесь можно было бродить вечность и не замечать усталости. Впечатлений, полученных от увиденных сокровищ, ему хватит на всю оставшуюся жизнь.
Парки и фонтаны Петергофа, экспонаты военно-морского музея и Кунсткамеры, залы Екатерининского дворца в Пушкине ждали своей очереди…
18 мая, это был понедельник, в перерыве между занятиями Ревелев подошёл к куратору своей группы, красивой темноволосой женщине средних лет.
– Елена Валентиновна, разрешите в среду пропустить институтские занятия. Мне необходимо отлучиться, но все пропущенные занятия я позднее наверстаю.
– У вас что-то случилось? Возникли какие-то проблемы? – поинтересовалась куратор. – Если требуется помощь, говорите прямо, без стеснения.
– Да что вы, нет у меня никаких проблем, – покачал головой Ревелев. – Обратиться к вам меня побудила другая причина. На прошлой неделе в санкт-петербургском городском суде началось рассмотрение одного громкого уголовного дела, и мне очень хочется посетить судебное заседание. Рассмотрение будет долгим, многомесячным – обвинение предъявлялось по большому числу эпизодов, но меня интересует начальная стадия процесса. По моим расчётам к среде суд должен завершить оглашение обвинительного заключения и приступить к допросу подсудимого. Этот допрос я и хотел бы послушать.
– Попробую с одной попытки угадать, о каком деле идёт речь, – сказала женщина. – Вас, как я понимаю, интересует уголовный процесс по делу Вадуева. Правильно?
– Всё верно! Вы совершенно точно угадали мои планы. Мне любопытно взглянуть на самого Сергея Вадуева, известного в преступном мире под кличкой «Червонец», на манеру его поведения перед судом. Хочется послушать вадуевские речи, ведь по словам коллег, у него хорошо подвешен язык.
– Догадаться, куда вы стремитесь, было не трудно. Если ориентируетесь в деле этого бандита, то должны знать: некоторое
– Отнюдь! Наши жизненные пути никогда не пересекались. Он изрядно поколесил по стране с криминальными гастролями, у нас в Барнауле тоже оставил свой след. В 1981 году, тогда ещё совсем молодой, но от того не менее дерзкий, Сергей Вадуев и его подручные приехали в столицу Алтайского края, где совершили вооружённое нападение на одну из городских сберкасс. Заполучив большие деньги, бандиты не сумели как следует порадоваться своей удаче – операм из краевого управления уголовного розыска, благодаря помощи местных таксистов, удалось задержать уголовников на съёмной квартире в центре города. В итоге похищенные деньги были возвращены государству, все до копеечки. С той поры не выпускаю Вадуева из поля своего внимания. Я много читал в прессе об этом человеке, от коллег из других регионов знаю разные истории с его участием. Наслышан о нём, как о сильном кулачном бойце, которого однажды не смог одолеть целый десяток крепких урок, пришедших в тюремную камеру Вадуева свернуть шею «беспредельщику» по приказу «воров в законе». Интересует он меня исключительно в профессиональном плане, как вредоносный микроб может интересовать биолога, изучающего микроскопические формы жизни… Хочется понять, как данный индивид стал тем, кем он стал, и что помешало ему остепениться по мере взросления, создать семью и жить как все нормальные люди.
– Умеете вы пробудить интерес к конкретной теме, – с улыбкой промолвила Елена Валентиновна. – Мне вот тоже захотелось сходить на процесс и послушать показания подсудимого, понаблюдать за манерой его поведения по отношению к суду и потерпевшим, разобраться с психологией, которой он руководствуется в жизни. А ещё хочется понять, насколько права журналистская братия, называющая Вадуева современным Робин Гудом, способным на благородные поступки.
– Ох уж эти газетные борзописцы! Какой, к дьяволу, Робин Гуд? Умный, хитрый, алчный, жестокий и кровожадный бандит – это да. Что касается его манер, то в определённых кругах называют людей подобного типа «понтярщиками» – за их неистребимую тягу к игре на публику и пусканию пыли в глаза окружающих, за выраженную склонность к самолюбованию. В моей жизни подобные черты характера чаще всего встречались у выходцев с Кавказа, поэтому смею предположить, что здесь у Вадуева дают о себе знать отцовские гены, ведь его отец – кавказец.
– А вы уверены, что визит в городской суд не окажется пустой тратой времени? Вдруг подсудимый не пожелает давать членам судебной коллегии показания по предъявленным обвинениям.
– Да это вряд ли, – не согласился Ревелев с куратором. – Перед Вадуевым сейчас на горизонте реально маячит смертная казнь, поэтому он, поверьте мне, будет заливаться соловьём, а также цепляться за каждую мелочь в надежде приуменьшить в глазах судей свою вину или даже полностью переложить её на своих подельников. Особую изворотливость он будет демонстрировать по фактам совершенных убийств, где ему грозит исключительная мера наказания.
– У меня родилась мысль выяснить в вашей учебной группе число желающих посетить этот судебный процесс. Если ваши коллеги сочтут данное мероприятие интересным для себя, то я возьмусь согласовать его с руководством института. Ну и, разумеется, потом схожу в суд вместе с вами.
В городской суд их пришло двенадцать, не считая куратора.
Зал заседаний под номером восемь, где проходило слушание дела, имел не большие, но и не самые маленькие размеры, около 5 на 15 метров. Стандартная мебель: судейское возвышение, столы представителей государственного обвинения и защиты, зарешечённая стальными прутьями клетка для арестантов, десяток скамей для публики.