Волчонок
Шрифт:
В несколько взмахов рук он преодолевает расстояние до противоположного края бассейна и вылезает из воды. Я завороженно наблюдаю, как мокрая ткань плавательных шорт очерчивает мускулистые ягодицы, и слышу над собой восхищенное:
– Вот это ты, толстушка, попала.
9
– Мы от Тайлера, – торжественно объявляет сестра, когда очередной громила преграждает нам путь к рингу. – Рика и Дженни Таунсенд. Поройся там в своих бумажках.
Не сводя с нас подозрительного взгляда, гора мышц лезет в карман за телефоном и, несколько раз щелкнув по экрану крупными
– Проходите.
– Спасибо, малыш, – небрежно бросает сестра, взмахивая надушенными волосами. Она явно находится в своей стихии и не пытается скрывать, что упивается полученными преференциями. В этом вся Дженни: никогда не опускается до ложной скромности и фальши.
– Ради бога, прекрати дергаться, толстушка, – ворчит она, когда я в тысячный раз одергиваю пояс брюк. – Ты сногсшибательна. У тебя редкий дар выглядеть сексуально, обнажив минимум тела. Мне вот такое не удается.
Я и правда испытываю мандраж. Внутренности точит настойчивое ощущение, что я поступаю неправильно. Пришла на бой парня, от которого мне следует держаться как можно дальше, и ничего не сказала об этом Итану. Когда мы созванивались с утра, я вскользь упомянула, что мы с Дженни планируем выбраться в город, умолчав о предстоящих планах.
Как и в прошлый раз, мы занимаем места рядом с рингом, с разницей лишь в том, что сейчас они находятся с противоположной стороны. Большую часть боя между коренастым мексиканцем и его темнокожим соперником я занята тем, что изучаю дефекты напольного покрытия и разглядываю золотистый логотип своей сумки. Как людям вообще может это нравиться? Когда два человека сознательно причиняют друг другу боль. Каждый удар на ринге я проживаю собственной кожей.
Звук волчьего воя, мгновенно приводящий зал в оживление, отзывается гулким сердцебиением в левой половине груди, а глаза сами находят освещенный светом проход, по которому спускается Тайлер. В его движениях совсем нет показной бравады как у других участников, словно его не заботят восторженные визги и протянутые с трибун руки, норовящие его коснуться.
Он выходит на ринг и сбрасывает накидку, заставляя женскую половину зала визжать еще сильнее.
– Чувствую себя словно на девичнике в стрип-клубе, – бормочу, не в силах оторвать взгляд от широкоплечей фигуры.
– Их можно понять, – хихикает сестра. – Он чертовски хорош.
Покачиваясь на носках, Тайлер обводит глазами периметр ринга, пока не находит меня. Я никогда не видела, чтобы он улыбался, но дрогнувшие уголки губ и золотые вспышки во взгляде заставляют думать, что именно это он сейчас и делает. Улыбается мне.
– Боже, Рика, от вас двоих у меня намокает белье. Ты уверена, что того брата выбрала?
– Не пори чушь, – выговариваю одними губами. – Я здесь только потому, что пообещала.
– Просто имей в виду, что, если ты решишь пуститься во все тяжкие с этим зверюгой, я не буду тебя осуждать.
Я перестаю слышать сестру, потому что на ринг выходит соперник Тайлера: бритый мулат, напоминающий огромного шимпанзе, хищно скалящий золотые фиксы. И меня снова посещает мысль, что в глазах Тайлера совсем нет такого лихорадочного азарта и кровожадности. Тогда для чего он это делает? Из-за денег?
Когда раздается удар гонга, я машинально нащупываю ладонь сестры.
– Не волнуйся, толстушка, – успокаивающе произносит Дженни, сжимая мою руку. –
И снова Тайлер задорит соперника, изящно уворачиваясь от нападения. Он будто предугадывает каждый грядущий удар, уклоняясь за долю секунды до того, как он сделан.
– Что я говорила? Посмотри, как он двигается. – Дженни поднимает руку, демонстрируя покрытое гусиной кожей предплечье. – У меня, черт возьми, мурашки от этого парня. Толстушка, ты просто обязана с ним переспать.
У меня тоже мурашки, но, к счастью, их скрывает длинный рукав шелковой рубашки.
Громила пропускает несколько ударов под ребра, после чего свирепеет и начинает активнее переходить в нападение. В его перекошенном лице столько агрессии и животной ярости, что мне становится страшно. Почему-то мне кажется, что если бы у него была возможность убить соперника, он бы это не задумываясь сделал.
– Почему Тайлер играет с ним? – вырывается у меня. – Он же может все закончить.
– Это шоу, Рика. Публика жаждет жестокости, и он им ее дает. В боях без правил тоже есть свои законы.
Мулат выбрасывает вперед руку и наносит удар по открывшемуся Тайлеру, прицельно попадая в печень. Я утыкаюсь сестре в плечо и кусаю губу, чтобы подавить крик отчаяния. В голове как по команде проносятся последствия печеночных травм: повреждение целостности оболочки с кровоизлиянием, токсическое поражение организма. Черт, мне совсем не стоит думать об этом сейчас.
– Эй, толстушка, – слышится голос рядом с ухом. – Открой глаза. Кажется, Волчонок ждет твоего внимания.
Подняв голову, я вновь смотрю на застывшего посреди ринга Тайлера. Нахмурившись, он всматривается в мое лицо и выглядит встревоженным.
Воспользовавшись тем, что противник отвлечен, мулат делает резкий выпад вперед, и я в очередной раз не успеваю уловить молниеносное движение руки Тайлера, рассекающей воздух. Глухой хруст ломающихся челюстных костей, восторженное аханье зала, грохот падающего тела… все это тонет в гуле крови, тугой волной прилившей к вискам. Очередной нокаут.
Я не до конца понимаю, что за головокружительное чувство током проходит через все тело: оно совсем не похоже на радость или восторг. Это странная смесь из чистейшего адреналина, облегчения и гордости за Тайлера. Словно я сама имею к нему какое-то отношение.
Рефери поднимает руку победителя, и мое сердце предательски млеет, потому что Тайлер смотрит прямо на меня, и его губы отчетливо произносят:
– Для тебя.
– Удивительно, что твои трусы еще при тебе, – продолжает комментаторскую деятельность сестра. – Мои-то уже давно испарились.
В этот момент на арене появляется та самая ринг-герл, которая бесстыдно целовала Тайлера на глазах сотен зрителей. Я узнаю ее по татуированной руке и раздутым губам. Виляя бедрами, она направляется к нему с явным намерением повторить эффектное выступление, вызывая ядовитое желание швырнуть в ее голову сумкой, но еще до того, как я успеваю опустить глаза вниз, чтобы не стать свидетельницей неприятного зрелища, Тайлер перехватывает ее руку, которая, словно змея, тянется к его шее, и, отрицательно мотнув головой, отпихивает ее. На лице девицы мелькает недоумение, сменяющееся вспышкой злости, однако она быстро берет себя в руки и, натянуто улыбнувшись, ретируется с ринга.