Волчонок

-Joy-

Он выходил из дома, когда было еще хмуро, и возвращался, когда было уже хмуро. С учетом новой работы, где его загрузили под потолок — ему удавалось это делать без особых усилий. Он чувствовал острую надобность в своем ноутбуке и только раз заскочил домой, подгадав момент, когда никого не будет и милостиво бросив на столе записку, что он застрял на работе и потому его можно не ждать. Двенадцать пропущенных звонков от Фиби он предпочел игнорировать и дальше.

— Ну ты же не можешь прятаться тут вечно? — резонно заметил Гарри, накручивая макароны на вилку вечером третьего дня

пребывания соседа в их квартире.

— Не могу. Но я же вас пока не напрягаю?

— Да нет, что ты, чувак. Наоборот, с тобой как-то веселее. Ты, кстати, можешь и Аманду к нам иногда звать, — начал было он, но тут же получил тычка от брата за бестактность.

На этом разговор завершился.

Про существование Аманды Билл забыл в принципе. Его настолько отрезало от окружающей действительности, что если бы Грег и Гарри не теребили его периодически и не заставляли смотреть фильмы и иногда ужинать, он бы совсем ушел в себя.

Работа, которую ему предложили в новой фирме, оказалась на редкость занудной. Все, что входило в обязанности — разрисовывать какие-то дурацкие листовки в рамках заданных шаблонов, заготавливать макеты по требованиям, которые ему пересылали от заказчика и быть на связи с девяти до восьми часов вечера.

Вот Билл и был на связи, уныло погружаясь в свою реальность и вычерчивая в графическом редакторе мягкие буковки под очередной заказ, которые до боли напоминали ему о чьей-то улыбке.

Его спокойствие продолжалось недолго, потому что в самый ответственный момент, когда у него начала как раз получаться злополучная буква «О», которая до того никак не хотела выводиться, знакомый голос нарушил его внутреннее равновесие.

Кернер. Может хватит вести себя, как маленькая девочка?

От неожиданности Билл сделал жирный росчерк и безнадежно испортил макет, над которым столько работал.

Эл. Ты… Знаешь, что? Попадись мне только, я тебе яйца отрежу, пожарю на сковородке и заставлю съесть, — Билл с сожалением посмотрел на загубленные часы работы.

У меня встречное предложение. Ты все еще хочешь меня видеть?

От такой неожиданности Билл аж выронил мышку.

Что? Что я слышу! Гудвин, Великий и Ужасный, собирается показать свое лицо? — Кернер сел на кровати и чутко прислушался к себе.

Возможно…

Так. Понятно, что ты хочешь что-то взамен. Могу я поинтересоваться, что бы это могло быть?

После неопределенного минутного молчания Эл медленно и с расстановкой начал выдвигать свои теории.

Мне ничего не нужно. Я уже говорил. Но ты мне можешь ответить на один вопрос?

Не обещаю. Но попробую, — Билл опасливо покосился на дверь комнаты братьев, откуда доносилось негромкое бормотание телика. Ему всегда казалось, что эти внутренние диалоги могли слышать все, и оказалось трудно себе внушить, что это была его и только его болезнь.

Тебе нравится этот парень…

Кернер закатил глаза. С самых первых слов ему уже не внушило доверия такое начало беседы.

Нет. Мне не нравится этот парень. Он спит со всеми подряд и ни на секунду не оборачивается. Вид его голой спины в движении будет вечно преследовать мой разум…

Вот именно об этом я и

говорю. Я открою тебе свое лицо. Когда ты будешь готов и признаешься Тому, что он тебе не безразличен. Вот мое условие.

Ах ты, садист чертов, — Билл вышел из себя. — Ты задолбал меня в край… Это все не о тебе, Эл! И мир не сошелся клином на твоей неповторимой персоне!

Возможно. Но ты не можешь отрицать правду. Тебе нравится Альфредо. И ты хочешь меня увидеть. Это бесспорно. А еще, благодаря мне ты постепенно приближаешься к тому, чтобы понять, кто ты есть…

Билл часто дышал от негодования. Он знал, что этот тип так просто не оставит его в покое. Но это было уже слишком.

Эл? Давай начнем с тобой так, как у нас было в первые дни? — любовно предложил ему Кернер, делая свои мысли как можно более мягкими.

Давай. Как?

Пошел ты в жопу! — заорал на него Билл и захлопнул крышку своего ноутбука, в бешенстве забиваясь в дальний угол дивана. Если бы козла Эла можно было как-то обесточить, просто найти, где включался его Wi-Fi, он бы уже сделал это без промедления.

Кернер лежал, скрестив руки на груди, и пытался не вспоминать, с чего это все началось. Как Эл легко и просто втерся ему в доверие. Как показал ему по-настоящему приятные новые ощущения. И как после этого все спокойствие кануло в никуда. Если бы знать тогда, чем все это обернется.

Мысли против воли снова потекли в другом направлении. Билл с тоской понял, что это опять начинается. За эти два дня он так и не смог избавиться от одного единственного ощущения: он безумно скучал. Скучал по голосу и смеху, по улыбке и глазам, которые так незаметно проползли в его существование и заняли там такую значительную часть, что оставалось только удивляться, как это произошло так незаметно. Билл скучал по рукам и мурашкам, которые появлялись, когда Том был рядом. Слова Грегори никак не шли из головы: Такое не пропустишь. Если ты постоянно думаешь о чем-то, ассоциируешь все, что делаешь с этим человеком, вспоминаешь глаза, манеру речи… И если тебе это доставляет кайф, вот тогда считай, что пропал…

Это было до боли правдиво. С каждой секундой, что Билл провел лежа и думая об этом, один, в объятиях темноты, он понимал, что никакую Аманду, да даже своих друзей или родителей, он не хотел сейчас видеть так сильно, как Тома.

Только вот было одно «но»: вряд ли это было взаимное чувство. После тех слов, что Билл выпалил сгоряча, он даже не знал, был ли Альфредо все еще в их квартире.

Эл, — парень устало провел рукой по лицу. — Ты еще тут?

Да куда я денусь, — так же пасмурно отозвался ему голос.

Ты не думай. Я все еще считаю тебя прилипчивым банным листом. Но… ты думаешь, у меня правда есть шанс? Том ведь ясно дал понять, что все его действия ничего не значат. Он мне ничего не обещал. Я ему ничего не обещал…

Тот, кто всего боится, в результате остается на мертвой точке, — глубокомысленно завернул Эл и окончательно замолк, оставляя Билла одного с его сомнениями.

Класс. И что это значило? Да или нет? Эл? — Билл пытался безуспешно дозваться его. — Ну и козел. Я с тобой потом поговорю. Вот она, твоя помощь…