Волчья Кровь
Шрифт:
Посмотрел поверх моей головы и отпустил мой подбородок, я тут же рухнула на колени у его ног, потому что собственные меня больше не держали. Лишь успела увидеть, как сапоги отдаляются. И ощутить пустоту, как будто до этого его взгляд наполнял все мое существо, владел им, составлял смысл моего существования.
И все? Это конец? Теперь мне отрубят голову, как говорила Манаг?
– Номер Одиннадцать – первый сектор!
Теперь мы стояли группами по несколько человек. Рядом со мной еще три девушки. Перепуганные, дрожащие, как и я. Никто не знает, что означает
– Церемония инициации только началась. Сейчас каждая из вас получит свою метку.
Что означало получение метки, я узнала спустя несколько минут, когда меня вытянули на середину круга, поставили на возвышение и, развернув спиной к толпе, содрали с меня верхнюю одежду. Я стояла голая до пояса, прижав руки к груди. От стыда мои щеки стали пунцового цвета. Потому что вся охрана, все эти люди смотрели на меня, включая девушек и саму королеву-мать. Где-то сбоку я услышала голоса, но не видела, кто это разговаривает.
– Отобрал ее себе? Неудивительно. Давно не видела такой красоты среди человечек.
– Мясо.
– Красивое мясо.
– Архбаа отобрала.
– Нет, ОН. Он назвал ее имя.
– Почему ей спустили с рук наглость? Разве ее не должны были казнить прямо здесь и сейчас?
Оба голоса женские. Они говорят позади меня, и я не могу их видеть, но это женщины из свиты Роксаны. Они сопровождали ее, когда она шла к нам.
– Будешь орать и дергаться, сдохнешь уже сегодня!
Голос Манаг заставил съёжиться еще больше, сжаться всем телом. Я не закричала, когда адская боль под лопаткой ослепила меня. По телу прошла волна холода, и сердце несколько раз дернулось, как от удара током. Что это? Что они засунули мне под кожу?
– Номер Одиннадцать, твоя инициация завершена. Метка вошла удачно и находится рядом с сердцем. Номер Одиннадцать теперь принадлежит нашему Государю и носит его букву. Метку нельзя достать, вытащить, испортить. Ее может убрать только Хозяин. При смерти метка застывает вместе с сердцем, но даже через сто или двести лет ваши останки будут хранить печать принадлежности. Любое удаление от периметра заставит активироваться программу казни. Метка просто уничтожит, сожрет сердце рабыни. Как и при неповиновении. Остальные ваши обязанности вам расскажет манхар Сунаг. Ваша новая наставница.
Потом я видела, что случилось с теми, кого не отобрала Архбаа Роксана. Их согнали в кучу, надели на них магнитные наручники и погнали в сторону черных домиков неподалеку от забора. Девушки истошно кричали, молили о пощаде. Среди них была и Номер Восемь. Когда ее протащили возле меня, она закричала:
– Вы все будете там, все попадете в эти клетки или сдохните под ним. Он не человек… лютый зверь. Зверь. Не радуйся! Ты не избранная! Ты мертвая! Мертваяяяяя….! – показывая на меня пальцем. – Не считай себя особенной! Ты сдохнешь первая! Сдохнеееешь! – с какой ненавистью она это проорала, что у меня все тело содрогнулось. Почему она меня ненавидит? Я же была близка с ней. Мы…дружили. Потом я узнаю. Что здесь никто и ни с кем
– Сдохнешь! ТЫ!
Ее ударили по голове и потащили уже бесчувственную и окровавленную в сторону сектора семь. Потом я узнаю, что там находится и почему он огражден от остальных.
***
Через час нас уже кормили роскошным обедом в общей столовой. Все ужасы забылись. Мы никогда не ели что-то более вкусное, чем в тот день. Боль под лопаткой и легкое покалывание еще давали о себе знать. Но она была терпимой. Особенно когда все тело содрогалось от наслаждения невероятно изысканной пищей. О боли никто не думал.
После обеда нас отвели на медосмотр. Хотя мы его и проходили несколько раз перед этим, но теперь все отличалось от того, что было в карантине или предотборочном центре, где нами командовала Манаг. Она казалась мне исчадием Ада, но я ошибалась. Сунаг превзошла ее во всем. С нас без разговора содрали всю одежду.
– Убрать руки и стать ровно. Можно подумать, я не видела ваши сиськи-письки. Здесь столько таких, как вы, побывало. А ты…, – она пристально посмотрела на меня, – хоть одна наглая выходка, и я прикажу тебя сечь. Беспощадно, до костей. У меня не забалуешь.
В отличие от Манаг, Сунаг была небольшого роста, худая, с темно-рыжими волосами, собранными в круглую гульку на макушке, и в роскошном белом кокошнике с вышитой короной и буквой V сбоку.
– А теперь слушайте наши правила. Все вы не только принадлежите Государю, вы его былинки, вы его крупинки. Вы носите метку с его именем. Вас отобрали в сектор один – это самый главный сектор в доме. Это покои Повелителя. Ваше время с пяти утра и до заката. После заката вы уходите к себе в комнату. Бродить по дому – запрещено. Разговаривать с представителями противоположного пола – запрещено. Я не Манаг. У меня за каждый проступок будет такое наказание, что вы его навсегда запомните. И не злите меня – а то окажетесь в Столовой!
Тогда я еще не знала, что это означает, что такое Столовая и почему оказаться там страшнее смерти.
– Сегодня полнолуние. Сегодня вас закроют в вашей комнате. Выходить после звука «сабара» запрещено, смотреть в окно запрещено. А теперь по одной взбираемся в кресло. Молча и покорно.
Мы переглянулись. Нас уже проверяли в карантине. Зачем ей нужно это делать снова.
– Ты первая!
Ткнула пальцем в блондинку Номер Пять. Она тяжело вздохнула и влезла на гинекологическое кресло, из-за стеклянной ширмы показалась женщина в белом халате, в перчатках. За ней вышла и вторая с планшетом в руках.
Пока блондинку осматривали и что-то записывали, мы молча стояли голые у стены. Я бросила в окно взгляд на черные дома вдалеке. Туда уволокли номер Восемь. Почему ее не выбрали, не знает никто, как и двух других. Чем они отличались от нас?
– Ушить или поставить скобы. Слишком широкая.
– Не надо, госпожа. Не надооо.
– Язык!
– Ммммм….
Я подняла взгляд на перегородку и снова опустила. Что и зачем ушить – не понятно никому, но блондинка плачет, и ее куда-то увели, накинув на нее голубой халат.