Волчья невеста 2
Шрифт:
Инстинкты сработали сразу, я с силой пнула позднего визитера, но меня тут же поймали за ногу, встряхнули и втащили к себе на колени. Я тут же поймала горящий в ночи желтый звериный взгляд.
– Две комнаты, истинная? Как я, по-твоему, должен тебя защищать, если ты делаешь все, чтобы избежать моего присутствия рядом?
Глава 4
– Пусти! – хрипло, со сна зашипела я.
Попыталась вырваться, но куда мне: зверь схватил меня и притянул к себе. А у меня мороз по спине прокатился, когда я поняла, что ему ничего не стоит повторить все снова. То, что я пережила
Мне так страшно и обидно стало, что вместо того, чтобы съездить Теодрику по морде, я по-женски заколотила кулаками по массивной мужской груди.
– Ты обещал, что не тронешь меня! – шипела я. – Что больше не будешь ни к чему меня склонять!
Кажется, я все-таки прикусила губу. Прикусила и прокусила до крови, потому что почувствовала металлический вкус на языке.
Альфа встряхнул меня хорошенько и заставил смотреть ему в глаза, которые сейчас горели едва скрытой яростью.
– Я разве тронул тебя, Ева? – тихо и опасно-спокойно поинтересовался он. – Разве заставил делать что-то помимо твоей воли?
– Ты держишь меня на коленях! – возмутилась я, чувствуя, как опалило жаром щеки. – А еще упираешься мне в ягодицы… тем, чем упираешься! Что я должна думать?
– Да ты вообще не думаешь, женщина! – рыкнул он. – Внизу множество мужиков, и только слепой не оценил твои ягодицы. Не проводил тебя взглядом, когда ты поднималась по лестнице в этих штанах. У каждого хрен стал колом, стоило тебе похлопать своими прекрасными глазками и вильнуть сладкой задницей…
– Хватит, – взмолилась я, прикрывая уши ладонями. – Я больше не желаю слушать эту похабщину. Тебя послушать, так я могу вскружить голову всем и каждому. Но это не так! До встречи с вами, вервольфами, на меня вообще никто не смотрел. Я слишком высокая, слишком грубая, и кожа у меня не белая, отмеченная солнцем. Даже жених от меня сбежал, как представилась такая возможность!
То, что я зря вспомнила Нико, поняла, когда Теодрик выплюнул:
– Жених?
– Тебе какое дело? – разозлилась я на саму себя. Потому что в груди снова всколыхнулся страх, но я никогда не боялась этого зверя, и сейчас не стану.
– Потому что я твой жених, Ева. По волчьим законам – муж. Ты принадлежишь мне и только мне.
– Я никому не принадлежу!
Я оказалась на постели раньше, чем успела охнуть. Теодрик все же навис надо мной, большой и опасный. Я животом ощутила его желание овладеть мной, чего он не делал очень давно. Но, что самое ужасное, эта опасность, ощущение мужской плоти, вжатой в мои бедра, раскрылись во мне звериным жаром. В свете луны я увидела его лицо, желтые звериные глаза, и, прежде чем успела себя остановить, подалась вперед, обхватила его за шею и с диким утробным рычанием врезалась в его губы. Целуя, кусая, сжимая пальцы на массивной мужской шее.
Я теперь будто сама себе не принадлежала, потому что во мне проявилась другая Ева. Та, которая хотела воплотить и попробовать все, о чем я только думала. Только если я думала об этом со страхом и отвращением, она мечтала об этом, вся намокла, представляя, как ее волк сорвет с нее штаны, перевернет
Я, едва не плача, заставила себя оторваться от альфы, от того, как сама покрывала поцелуями-укусами его лицо и шею. От того, как сама сжимала его каменное естество сквозь ткань штанов.
– Нет, пожалуйста, – всхлипнула я, – не заставляй меня.
– Я не заставляю тебя, – прорычал Теодрик, когда я полезла к нему в штаны.
– Я не тебе! Я этой мохнатой зар-разе, котор-рая упр-р-равляет мной!
Я не знаю, откуда во мне взялось столько сил, но я сначала толкнула альфу, а затем опрокинула его на постель, тем самым поменяв нас местами. Койка пронзительно скрипнула, но выдержала. Чего нельзя сказать обо мне: я просто не могла сдерживаться. Гладила вервольфа, по-звериному нюхала, разве что не облизывала.
– Это волчьи инстинкты, на них влияет луна.
– Как это остановить? – Я посмотрела на него умоляюще. – Как мне остановиться?
Теодрик не позволил мне стянуть с него штаны, перехватил за руки и подтянул меня наверх.
– Подчинить собственного зверя, – ответил он мне в губы. – Управлять им, не позволять управлять ему. Ты со своей волчицей заодно.
– Сейчас мы хотим разного!
– Разве? – шепнул он. – Разве ты не думала о том, чтобы я сделал тебя своей прямо на этой койке? Взял сзади. Взял, даже не раздевая. Быстро, страстно, не заботясь о твоем желании.
Я посмотрела на него ошалело.
– Откуда?..
– Ты слишком громко думаешь, Ева. Слишком громко и откровенно.
– Это не я!
– А что, если ты? Что, если это ты меня хочешь? Зачем ты сопротивляешься, луна? Зачем мучаешь нас? Нас и наших волков.
– Потому что я контролирую себя. Потому что я человек.
– А разве люди умеют себя контролировать? – оскалился он. – Не встречал ни одного. Обычно они те еще звери.
Я зарычала и сорвалась. Набросилась на него, желая ударить, сделать больно. Укусить, поцарапать, украсить физиономию следами когтей и зубов. Не знаю, кто мной больше руководил: Ева-человек или волчица, но я собиралась до него добраться. Особенно когда Теодрик перестал меня удерживать: он отпустил руки и позволил мне делать все, что я захочу. А я вместо того, чтобы оттолкнуть, оседлала его.
Мое тело горело, словно в огне. Словно я очутилась в костре, пламя которого сделало меня всю настолько чувствительной, что каждое прикосновение даже сквозь тонкую ткань ощущалось остро, как ожог. Я клеймила его, пока задирала рубашку, клеймила себя, когда касалась его руками и губами. Тео меня не останавливал: то ли сдался под моим же напором, то ли решил мне показать и доказать, что люди хуже вервольфов. Моей человеческой части хотелось думать, что второе, волчице – что ее волк теперь в ее власти и его можно дразнить. С ним можно играть.
Впрочем, она не особо церемонилась, эта наглая сучка, ей хотелось ощутить его внутри себя, сжать его могучий ствол. Поэтому она торопилась… Или это я торопилась, насаживаясь на альфу.
Боль отрезвила: было больно почти так же, как в первый раз. Ощущение было, что его естество сейчас разорвет меня на части. Я всхлипнула и дернулась, чтобы привстать. Теодрик не позволил отодвинуться, только приподнял меня за талию, заставив откинуться назад.
– Глупая луна, – пробормотал он, покидая мое тело, а затем снова входя в меня, но на этот раз нежнее и осторожнее. – Ты воюешь со мной, считая нашу связь наказанием. Но на самом деле она способна стать самым сладким удовольствием. Говоришь: «не хочу», но все равно приходишь ко мне, кусаешься, чтобы я укусил в ответ.