Волчья правда
Шрифт:
Улицы сменялись переулками и выводили на широкие пустынные площади, которые вновь утыкались в кривые улочки. Казалось, им не будет конца и края. Перед глазами Сереги мелькали кирпичные стены, балконы, засыпанные снегом фонтаны и вновь старые стены домов.
Время играло против них. Только подумать, еще вчера он маялся от безделья, был обласкан властями и примерял на себя костюм героя. А сегодня уже беглец, разыскиваемый за преступление, которого не совершал.
Позади послышался приглушенный грохот. Серега обернулся и увидел мелькнувшие вдалеке фигуры всадников. Кажется, их преследуют. Значит, тихо уйти из города не получится.
Лех
Стремительная скачка по улицам Краснограда продолжалась. Преследователи сократили расстояние, и уже можно было разглядеть их. Больше десятка солдат роты Рангура. Похоже, за него взялись плотно. С таким хвостом им за пределы городской черты не уйти. Но принимать втроем бой, да какой там втроем – их всего двое способных держать оружие, это самоубийство. У них нет никаких шансов. Серега почувствовал поднявшуюся волну раздражения, густо замешанную на злости, но постарался подавить ее. Рассудок надо сохранять ясным, иначе из этой передряги у него будет только одна дорога – на эшафот.
Новый поворот вывел их на маленькую площадь, откуда расходились, словно лучи, пять улиц. И тут Серега увидел, что они обречены. Теперь им ни за что не выбраться живыми из передряги. Их загнали в ловушку и захлопнули крышку.
Площадь была перекрыта городской стражей. Более полусотни солдат контролировали любые пути отступления. Десятки арбалетов, копий и мечей были нацелены на вылетевших на открытую площадку беглецов. Похоже, сотнику Волку скоро придется примерить тюремную робу. Правда ненадолго, пока топор палача не исправит это недоразумение. В то, что ему удастся оправдаться на суде, он не верил. Его подставили и надежно запутали в паутине ложного обвинения. А в справедливость судов он и на старой родине не верил. Все решают деньги.
Шустрик осадил коня и закрутился на месте, ища выход из западни. Серега и Айра остановились рядом.
– Дерьмо. Как же глупо! – выругался Лех, понимая, что они обречены.
Сюда бы хотя бы половину Волчьей сотни, и они раскатали бы стражников как блин.
– Что происходит? Почему они нас преследуют? – спросил Шустрик.
– Меня обвиняют в убийстве князя, – ответил Одинцов.
– Этого я и опасался. Нас переиграли. Дерьмо. Дерьмо.
Преследователи остановились в нескольких метрах от них и замерли в ожидании.
Серега понимал, что они обречены, но смиряться с этим не хотел. Только Айру было жалко, она-то ни в чем не виновата. Ей за что страдать?
Он посмотрел на девушку и сказал:
– Извини. Мне не надо было тебя в это впутывать.
– Брось извиняться. Я ни за что бы не осталась одна. Я хочу быть с тобой. Пусть и так… но с тобой, – выдавила она из себя.
По ее широко раскрытым глазам было видно, что ей страшно, но она боролась с этим чувством.
– Что будем делать, Серега? Сдаваться или поиграем напоследок? – спросил Шустрик.
Одинцов бросил взгляд на Айру. Складывать лапки и покорно ждать смерти ему не хотелось. Принять смерть на поле боя – вот удел воина, но девушка неизбежно погибнет, а он не хотел для нее такой участи. Серега разрывался между двумя противоречивыми желаниями и не видел выхода.
– Решай, командир, драться будем или лапки кверху сложим? – торопил его с решением Шустрик.
– Лучше
Серега схватился за меч, но не успел выдернуть его из ножен, как положение на игровом поле внезапно изменилось.
Откуда-то справа послышался нарастающий грохот металла, и на площадь, вышибив засаду, словно пробку из бутылки с шампанским, вылилась лавина рыцарей, которая тут же набросилась на стражников, рассредоточившись по площади.
Серега бросил Айре:
– Уходи к стенам.
Выхватил меч, развернулся и бросился на преследователей. Шустрик завыл по-волчьи (в его вое слышались нотки торжества) и бросился вслед за другом.
Запела сталь.
Серега врезался в группу преследователей, рубя направо и налево. На него тут же посыпались удары со всех сторон. Врагов было слишком много. Глупо кидаться на свору цепных псов, в пять раз превосходящую его по силам, но неизвестные спасители и тут поспешили на выручку. Пятеро рыцарей поддержали атаку сотника Волка.
Стражники хоть и входили в специально обученную роту, но их предназначение – арестовывать особо опасных преступников, подавлять уличные беспорядки. Против рыцарей, прошедших горнило войны, они были словно комнатные собачки против бойцовских псов.
Неудивительно, что схватка была короткой. После нее остались лишь горы трупов, устилавших площадь.
Серега поразил последнего противника, проводил взглядом упавшее с коня тело и, отерев клинок о круп вражеской лошади, не спешил убирать его в ножны. Обернувшись к неожиданным спасителям, он замер в ожидании.
Айра тут же подъехала к ним и заняла место за спиной Одинцова.
От группы рыцарей отделились трое всадников, которые направились к Сереге. Остановившись в десятке шагов, один из них откинул забрало шлема. Серега увидел бывшего своего командира сотника Джеро. Напряженное раскрасневшееся лицо, покрытое бисеринками пота.
Неужели выбравшись из одной ловушки, они тут же угодили в другую? Помнится, сотник Джеро не простил Одинцову самоуправство, которое ему вышло боком. Это было при штурме замка Дерри. Тогда Сергей решил воспользоваться подземным ходом, чтобы проникнуть за стены замка, и открыть ворота наступающей армии. Об этом ходе ему стало известно со слов Лодия, бывшего наемного убийцы, члена Тайного братства. Можно было пойти и обо всем доложить сотнику Джеро, непосредственному начальнику, но на это ушло бы много времени, и момент был упущен. Тогда Серега решил действовать на свой страх и риск, вразрез прямому приказу командира. Он выиграл, сумел открыть ворота и принес замок Дерри вестлавтскому войску на блюдечке. Как известно, «победителей не судят», и воевода Глухарь возвел Сергея Одинцова в сотники, а Джеро, не сумевшего наладить в своем отряде дисциплину, примерно наказал. Тогда Джеро поклялся отомстить Одинцову и назвал его своим кровным врагом. Похоже, теперь настал черед расплаты.
Серега напряженно вглядывался в рыцарей, гадая: их разорвут сейчас на части или все же увезут в более тихое местечко, где в пытках выпустят кишки. В любом случае он решил дорого продать свою жизнь.
Утерев полой плаща пот с лица, Джеро устало произнес:
– Надо торопиться, Волк. За твою голову объявлена хорошая награда. Как-никак убийца князя. Скоро эта новость разлетится по городу, и даже стены домов будут жаждать твоей крови.
– Я не понимаю, – искренне признался Серега.