Волчья правда
Шрифт:
– Что ты такое сказал? – переспросил удивленный Шустрик.
– Не важно, – отмахнулся Сергей и спросил у Карусели: – Скажи, а были ли такие видения, когда вы в прошлый раз сторожили границу?
– Ничего похожего.
– Вот это и странно. Отчего-то мне кажется, что это специальная охранная система, отпугивающая нежелательных гостей. Когда ваши… наши предки охотились с копьями и палицами на мамонтов, эта штука отлично работала. Они знали, что эти поля табуированы. Ходить на них нельзя. А сейчас прока поменьше будет. Хотя… Ладно. Об этом подумаем в следующий раз. Открывай ворота, ключник, – потребовал
Карусель направил коня ближе к незримой границе. Он вытянул вперед себя правую руку, раскрыл ладонь, в которой блеснул какой-то непонятный предмет, и что-то сделал. От его руки протянулся и раскрылся, словно бутон цветка, яркий солнечный луч, сделал оборот по часовой стрелке, и пространство вокруг расступилось в стороны. Завихрилась воронка ворот.
Карусель обернулся и крикнул:
– Проход открыт. Поторопитесь.
Он нырнул в него первым и остался с той стороны поддерживать ворота. За ним последовали остальные члены отряда.
Одинцов направил коня в проход, словно шагнул в бездну. Когда он пересекал границу, родилось чувство, словно его скрутили в тугой жгут и вывернули наизнанку. Разобрали на множество маленьких кирпичиков, распылили в стороны и собрали заново. Перед глазами померкло, он почувствовал страшной силы Жернова, вращающиеся рядом, отделенные от него тонкой прозрачной мембраной, возведенной ключом-пропуском, принадлежащим Карусели. Стоит ему опустить руки и спрятать ключ, как мембрана лопнет, выпуская на волю Жернова. Они в мгновение перемелют человека в труху. Серега представил, что было бы, если бы его засосала гигантская мясорубка. Какой винегрет вышел бы в самом конце. Эта страшная картина заставила его вздрогнуть и дать шпоры коню.
Одинцов проскочил тамбур, соединяющий два мира, и оказался с другой стороны. Он был последним прошедшим через ворота. Карусель взмахнул рукой, луч света свернулся, спрятался в ключ, и проход за их спинами закрылся.
Серега обернулся, но ничего не увидел. Глухая чернота, словно он оказался в сердце черной дыры.
– Кажется, получилось, – сказал Карусель.
Почти прошептал, словно боялся, что его услышат посторонние.
То место, где они оказались, больше всего напоминало кладбище техногенного мира. Город, переживший бомбежку, но умерший от ядерного удара. Металлический лес в обломках бетонных конструкций. Таким мог бы выглядеть его родной город из прежнего мира, если бы его отутюжили ковровой бомбардировкой.
Они стояли в начале широкой асфальтовой дороги, расчищенной от техногенного мусора. Дорога начиналась в черной пустоте, откуда они прибыли, проходила через мертвый город-кладбище и уходила куда-то дальше.
Неужели это и есть Железные земли? Серега внимательно осматривался, стараясь не упустить ни одной детали. В мелочах кроется истина. Но ничего толком не мог разобрать. На улице уже вовсю воцарилась ночь, и скелет мертвого города проглядывал сквозь черноту.
– Надо убраться с дороги, – сказал Карусель. – И лучше хорошо спрятаться. Утром начнется хождение из стороны в сторону. Нельзя попадаться магикам на глаза.
– По такой темноте нельзя двигаться. Мы даже не знаем, куда идти. Надо найти убежище и переночевать, – поддержал Одинцов.
Они тронулись с места, собираясь немного проехать по дороге и найти место, куда можно свернуть
Глава 12. Преддверие
– Какого дьявола? – вырвалось у Одинцова.
Появление Механиков не предвещало ничего хорошего. Переход через границу был законным, допуск ключа санкционирован, почему же сторожа встревожились. Или они в обязательном порядке проверяют каждого, кто приходит на Железные земли, словно таможенники из его мира. Проверяют, не везут ли магики контрабанду, не пытаются ли надурить начальство и сделать свой маленький бизнес.
От приближающихся Механиков исходила неприкрытая угроза. Обмануть их не удастся, они мигом раскусят любую ложь. К тому же что они знают о Железных землях и магиках? Задай любой вопрос, которые местные знают с пеленок, и они тут же провалят легенду. Значит, ничего другого не остается, как принять бой. И напасть необходимо первыми. Только в факторе внезапности их преимущество.
Серега поделился своими соображениями с соратниками. Проинструктировал их, что они должны сделать, когда прогремят первые выстрелы. Его спокойно выслушали и подтвердили, что все поняли.
На огневом рубеже должны были остаться только Лодий и Одинцов. У первого имелся в арсенале арбалет, который, отвернувшись от дороги, он поспешно взводил, так чтобы спешащие к ним стражи не заметили. У второго револьвер. Вытянув его из поясной кобуры, сшитой специально по его заказу, Серега откинул барабан в сторону и проверил все ли патроны на месте.
– Стреляй в правого. Я беру левого, – распорядился он.
У них был крохотный шанс уложить двух Механиков сразу. И сделать это нужно было первыми выстрелами. Поскольку на перезарядку времени не будет. Если стражи откроют ответный огонь. Им придется прятаться в разрушенном городе, молясь, чтобы Механики не нашли их первыми.
Люди Одинцова разъехались с линии огня, прижимаясь поближе к обочине дороги, так чтобы удобнее было бежать, если что…
Механики были уже совсем близко. Серега мог разглядеть их дергающиеся от скачки на броневепрях сосредоточенные и хмурые лица. Ему показалось, что они знают, кто проник через границу, и готовы к нападению. Но он прогнал эти мысли прочь. Внешне они мало чем отличаются от магиков. Разве что татуировок нет, только это отличие скрывают наглухо надвинутые на лица капюшоны.
Но они все же что-то почувствовали, потому что потянулись к лукам седел за оружием. Серега помнил рассказ Карусели и знал, чем они вооружены. Автоматным огнем они мигом задавят комариный писк его револьвера и блошиные укусы арбалета Лодия. Если еще чуть-чуть промедлить с нападением, то будет уже поздно.
С этими мыслями Серега выхватил револьвер, рявкнул:
– Огонь!
И выстрелил первым.
Восемь пуль подряд он выпустил в скачущего слева Механика. Три первые пули угодили в массивный бронированный лоб броненосца и отскочили в сторону. Две следующие пули просвистели мимо стража. И три последние угодили в цель.