Волчья радуга
Шрифт:
— Сейчас почти все на охоте. Вернее кто голоден — охотятся, остальные разбрелись по ночным клубам — отдыхают, развлекаются, присматривают новеньких. У нас в этом столетии жуткий недобор — сложно стало найти подходящих людей.
— Подходящих?
— Да. Видишь ли, после «лечения», предпринятого белыми, мы вроде как заразны и через кровь способны передать свою мутацию. Но, к сожалению, она не всегда возможна, а в ряде случаев и вовсе вредна.
— То есть?
— Ты никогда не задавалась вопросом, почему мы не обращали высокородных?
— А разве это возможно?
— Вот ты мне и ответь на этот вопрос. Возможно ли, передать вирус из одного дома в другой, а, кайри Найа? — в темноте глаза Кристины вспыхнули ехидными болотными огоньками.
А ведь действительно я заразилась. Вирус, изначально рассчитанный на параметры крови серебряных, вполне гармонично вписался и в мою.
— Значит, возможно.
— Вот и я о том же. Мы вполне могли бы поддерживать численность за счет высокородных, тех, кто хотел бы вырваться из-под опеки собственного дома. Но, к сожалению, оказалось, что наш дар, накладываясь на любой другой, его искажает. Очень сильно искажает. Иногда до полной неузнаваемости.
Любопытно, конечно, даже очень…
Стоп!
— А откуда такая информация? Вы пробовали?
— Не я лично, разумеется. Но кто-то пробовал, еще на заре исследования свойств вируса. И согласно хроникам, мы с трудом справились с тем монстром, в которого обратился бывший высокородный.
— А какой клан был не упоминалось? — в груди зародилось какое-то странное предчувствие… вернее, еще даже не предчувствие, а его тень, зыбкая иллюзия…
— Радужный. Обращала сама Скарлет. Она же и уничтожила после получившееся чудовище.
Любопытно, конечно, но не то. На душе противно заскреблось эхо предчувствия. Как сказала Фитрина? Каждый раз по-разному? Остается верить, что это не странный дар сапфировых решил о себе напомнить таким образом.
— Кстати, с тех пор на нее и не действует солнце. Об этом правда мало кто знает, но ваша радужная кровь убирает это ограничение…
Стоп! Мало кто знает, но кто-то знает определенно точно.
— Как происходит заражение?
Кристина безразлично пожала плечами.
— Как обычно. Выпивается кровь будущего птенца, не вся, но много, чтобы ослабить организм, потом отдается собственная, зараженная. После этого птенец впадает в состояние, по всем показателям, близкое к смерти. Оно обычно длится от трех до семи дней в зависимость от силы будущего вампира: чем сильнее будет птенец — тем дольше идет перестройка тканей.
— Смерть можно зафиксировать? Или все равно чувствуется присутствие души в теле?
Кристина задумчиво закусила губу, словно пытаясь вспомнить собственные ощущения, а потом резко тряхнула головой.
— Нет, фиксируется полная смерть. Именно поэтому до сих пор ведутся споры: можно ли считать нас живыми или мы все-таки
Все любопытнее и любопытнее. А главное предчувствие становится все осязаемее.
— Ясно.
— Что-то не так?
— Просто никогда не думала, что все так сложно…
Боги! Что же я упускаю из виду? Ведь что-то точно должно быть… что-то важно… что-то существенное…
Стоп! Точно! Лаури! Она была радужной, а значит…
— А кроме Скарлет есть еще кто-то способный переносить солнечный свет?
— Да нет. Больше никого. Хотя… — Кристина задумчиво уставилась в потолок, словно пытаясь вспомнить что-то важное, ну или хотя бы — любопытное.
— Хотя? — с трудом сдерживая нетерпение, спросила я.
— Да ходят слухи. Даже не слухи — байки. Видишь ли, Рет у нас экстримал каких мало.
— То есть?
— Ну, он любит возвращаться едва ли не с первыми лучами солнца. Видишь ли, даже здесь, в мире, вроде бы оторванном от низшего, мы чувствуем, как день стремительно наползает на город. А Рет обычно врывается в замок именно в тот момент, когда восток окрашивают первые солнечные лучи. Вот и пошли слухи, что наш будущий правитель унаследовал от матери кое-какие ее возможности.
— А такое возможно?
— Нет, — очень уж категорично ответила она.
— Почему?
— Потому что нашим детям даже вирус не передается. Их заражают позднее, когда скрытые, но заблокированные решением Кайры способности начинают убивать. А как ты понимаешь, если не передается вирус, то и иммунитет к нему, хоть и выраженный всего в одном из проявлений заболевания, не передается.
Еще любопытнее. Вот этого я не знала. Мне почему-то всегда казалось, что, как и серебряные, рубиновые заражаются еще до рождения…
Но раз это не так, то и принципы работы у этих вирусов различны. То есть белые создали две отдельные ничем не связанные системы за столь короткий срок? Бездна! Я уже жалею, что их истребили. Вот бы с кем я не отказалась пообщаться, а еще лучше закрыться в лаборатории на пару недель.
— Ясненько… — задумчиво протянула я.
— Интересно, что тебе ясно? И зачем тебе эти сведения? Праздное любопытство? — кажется, в Кристине наконец проснулась настороженность. Конечно, тайны не абы какие серьезные, но все-таки посвящать во внутренние дела клана…
— Нет, не любопытство — скорее научный интерес, — поспешила ответить я, пока меня не записали в шпионы, — я же алхимик. Сейчас мы с Лором зависли на решении его проблем, но если учесть, что решение почти найдено, то почему бы не задаться еще одним вопросом.
— Найдено? Это ты про их болезнь?!
— Да. Собственно, само решение найдено, более того я уже лунным циклам не подвержена, но вот синтезировать антидот еще не успела — навалились все эти проблемы с Судом-похранами-коронацией. Теперь, наверно, пока не решится вопрос с этим новым Императором, я и не доберусь до лаборатории…