Волчья сотня
Шрифт:
Лодий сидел в углу палатки на сколоченном из бревнышек табурете и, сложив на животе руки, казалось, дремал. Длинные темные волосы свесились на грудь и скрывали от посторонних лицо хозяина.
В палатке было темно. Масляные светильники чадили, но давали мало света, отчего даже в солнечный день внутри палатки торжествовало царство теней. На голой земле стояли столы, сколоченные из грубых досок. Их покрыли мешковиной в несколько слоев, сверху застелили линялыми выцветшими шкурами, должно быть, в замке их использовали для подстилок рабам и слугам. На них разместили раненых и укрыли их другими шкурами. В палатке висел тяжелый удушливый воздух. Двигаться сквозь него было трудно, не говоря
Раненые лежали на столах. Их было человек шесть. Обожженные раскрасневшиеся лица, покрытые потной пленкой, открытые, устремленные в низкий брезентовый потолок глаза с отсутствующим выражением, словно ребята уже давно находились где-то в другом месте и эта чумная реальность их больше не касалась. У кого-то ожоги разной степени тяжести, кому-то в хаосе огненного дождя сломали руку, кого-то затоптали до полусмерти. Началось воспаление, горячка, бред… Тяжелая картина. И такая царила в каждом десятке.
Серега пробрался к Лодию и потряс его за плечо. Десятник мгновенно проснулся, но за рукоять меча, стоявшего рядом с табуретом, не схватился. Он знал, что в палатке свой человек.
– Разговор есть. Пошли выйдем, – потребовал Одинцов.
Лодий качнул головой, обвел взглядом раненых и медленно поднялся на ноги.
Откинув полог палатки, Серега вышел наружу и с наслаждением затянулся свежим морозным воздухом. Чище и приятнее его, казалось, нет ничего на свете. После болезненной удушливости палатки голову слегка повело, и он облокотился, чтобы передохнуть, на деревянный столб шатра.
Лодий осторожно коснулся его плеча. Серега открыл глаза и увидел стоящего очень близко десятника. Он смотрел изучающим взглядом на командира и молчал. Вот же холера проклятая, и как же с ним прикажете разговаривать.
– Пойдем ко мне, выпьем вина, согреемся, заодно у меня есть к тебе пару вопросов, – предложил Серега.
Лодий согласно кивнул.
Поднимаясь к себе, Одинцов опасался застать в комнате хозяйскую дочку, настроенную на реванш, но его опасения были напрасными. В комнате никого не было.
Найдя запечатанную бутылку вина и два металлических кубка, один Серега протянул десятнику и тут же наполнил. Плеснув вина себе, он плюхнулся в резное кресло и уставился на Лодия.
– Я хочу кое-что узнать о Тихом Братстве.
Брови Лодия удивленно поползли вверх. Командир после памятного штурма замка Дерри больше не спрашивал его о гильдейском прошлом. Откуда такой интерес?
– Когда мы немного залижем раны, выступим к Рибошлицу. Вольный городок, в котором очень не любят князя Боркича. Там нам предстоит восполнить потери. Но я тебя хочу спросить не об этом. Есть ли в Рибошлице представительство Тихого Братства?
Лодий замер, с минуту сидел неподвижно, потом все-таки кивнул.
– Ты можешь разговаривать по-человечески, мне эта пантомима порядком надоела! – разозлился Серега.
Десятник кивнул. Одинцов громко выматерился и наконец услышал голос Лодия.
– В Рибошлице есть отделение Тихого Братства. Школа Змеи, но я не понимаю, отчего такой интерес. Люди, которые напали на тебя в лагере, принадлежат Тихому Братству, но только они приехали издалека. Искать их в Рибошлице нет никакого смысла. Ты же не собираешься мстить всем братьям сразу?
– Меня это мало интересует. Я никому не собираюсь мстить. Что тебе известно о Школе Змеи?
– Совсем немного. У них особая техника, которую они изучают только в Рибошлице. Школа не очень популярна в других городах.
Лодий говорил очень тихо, так что Сереге приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова.
– А ты какую технику исполняешь?
– Я учился в Школе Воды, в очень далеком отсюда
– Хорошо. Вернемся к змеям. Меня интересует, как отбираются новички и где проходит обряд посвящения?
Одинцов опять заставил Лодия удивляться.
– Зачем тебе это, командир? Ты что, решил сменить бляху сотника на участь безмолвного убийцы?
– Зачем так категорично. У меня есть одна задумка, но для ее исполнения кое-чего не хватает. А именно знаний. Так все же, как попасть в Школу?
– Новичков набирает вербовщик. Кто он, как выглядит – никто не знает. У этого человека глаз опытный, наметанный, он хороший рабочий материал издалека видит и старается не упустить. Обычно вербовщики, их еще называют в простонародье Пауками, ходят по кабакам и игорным домам. А в Рибошлице таких заведений полно. Подсаживаются к большим компаниям и одиноким выпивохам, заводят неспешные разговоры. Вроде бы ничего опасного, а так, слово за слово, и человек оказывается обернут в изящную упаковку, словно в паутину, из которой уже не выбраться. Когда клиент готов, вербовщик удаляется вместе с жертвой и приводит его в Логово. Здесь первое время содержат новичков. Мало кто по собственной воле вступает в Тихое Братство. Уж очень незавидна судьба, да и слава дурная ходит. В Логове новичков долго готовят, вернее обрабатывают их души. Для этого есть специальные духовные практики, чтобы из любого человека сделать уникальный податливый материал, абсолютно преданный общему делу и готовый к восприятию нового учения. За эту работу отвечают Няньки. Новичков зовут Куколками, и проводят в Логове они от месяца до года. Если по истечении года не удалось сломать Куколку, то никчемный материал пускают в расход.
– Как все, однако, серьезно, – оценил основательность подхода Одинцов.
– Не то слово. Только вот в дело уходит одна-две Куколки из сотни. Так что представь, какую работу проводят Няньки, если добиваются таких результатов.
– Внушает трепет, – сказал Серега.
– После того как Куколка готова, Няньки объявляют обряд посвящения. Его проводят там же в Логове. По завершении обряда Куколка уничтожается и на ее месте оказывается Ученик, который переходит в Школу и учится…
– А как выглядит этот обряд посвящения? – поинтересовался Сергей.
– Ты думаешь, я помню? – усмехнулся Лодий. – Я проходил его очень давно. Своих учеников у меня нет и не было, поэтому присутствовать на чужих обрядах у меня не было возможности. Так что за точность информации поручиться не могу.
– А все же?
Одинцов сделал пару глотков терпкого вина, а то, не ровен час, замерзнешь тут в замке. Похоже, отопление здесь если и работает, то толку от него никакого. Проще и эффективнее греться изнутри.
– Куколку опаивают разными зельями, подготавливая к переходу на новую ступень существования. При этом то, что происходит вокруг, человек воспринимает отрывочно… На первом этапе посвящения Куколке предстоит избавиться от четырех самых сильных своих страхов. Это настоящее сражение. Случается и такое, что Куколка проигрывает сражение, и тогда страх выжигает ее душу изнутри. И от человека остается лишь пустая, никчемная оболочка. Человек-растение. От него очень быстро избавляются, либо передают гильдии нищих, которые отрезают не нужные конечности и выставляют экспонат на улицу – добывать деньги для казны. Либо просто убивают и избавляются от тела. Ломаются многие. Сражаться с самыми сильными страхами тяжело. Но если Куколка освоила правильно и в полном объеме духовные практики, с которыми в Логове ее знакомили Няньки, то пройти через Ужас посвящения возможно.