Волчья стая
Шрифт:
– А он, часом, не сбежит? – серьезно спросила Ника.
– Куда ему бежать, – пожал плечами Эмиль, – коли уж я и сам не знаю, как эта деревушка называется и где расположена. Кишка тонка в одиночку и без копейки Робинзона изображать… Ну, шагай!
Вадим, не пререкаясь, направился вниз по склону. Он и в самом деле не собирался бежать, справедливо предвидя при этом обороте лишь новые сложности. Вряд ли пейзане, столь милые и услужливые в другое время и при других обстоятельствах, снабдят деньгами на дорогу до Шантарска. Властей здесь, надо полагать, нет никаких – какие
Миновав последние деревья, он двигался так, чтобы меж ним и крайними домами деревушки оставался большой сарай из потемневших бревен. Добравшись до этого сарая, постоял, чутко вслушиваясь.
Лениво побрехивали собаки – но в отдалении. Еще дальше, на самом краю деревни, послышался человеческий голос и тут же умолк. Кажется, кого-то звали обедать. А в том дворе, где висело белье, собаки, очень похоже, не имелось…
Он осторожно выглянул из-за угла сарая. Что-то шумно и незнакомо выдохнуло, завозилось. С колотящимся сердцем Вадим отпрянул. Вновь выглянул – и облегченно вздохнул, выругался шепотом. В загородке из толстых жердей стоял маленький черно-белый бычок размером с крупного дога. Тьфу, это ведь теленок, видел их пару раз в жизни, но последний раз был чертовски давно…
В доме не слышно ни шагов, ни разговоров. Оглянулся. Высоко, у самого гребня, различил два пятнышка – если бы не знал заранее, что они там остались, ни за что бы не догадался, что это люди. Пятнышки вдруг исчезли за гребнем – есть такое подозрение, не ради вульгарного секса уединились…
Решился. В четыре прыжка достиг веревки, принялся сбрасывать деревянные прищепки, содрал с веревки широкие штаны из темного материала, обе рубашки, скатал в ком – и припустил назад за сарай мимо удивленно взмыкнувшего теленка.
Постоял там. Никто за ним не гнался, никто не кричал – похоже, обошлось. Направляясь назад к лесу, он гордился этой мизерной, но удачной кражей так, как в свое время не гордился контрактом с «Бастер инджиниринг», где впервые его подпись стояла под документом, сулившим фирме прибыль в миллион баксов. Оказывается, и голыми руками, в непривычной среде кое на что способны. Еще бы ухитриться выжить…
Он все продумал заранее – еще спускаясь красть белье. Круто взял вправо, чтобы выйти в стороне от того места, где оставил клятых спутничков. Достигнув гребня, разулся, положил грубые ботинки рядом с бельем, хорошенько заметил место и бесшумно, прямо-таки на цыпочках стал красться меж стволов.
Другого столь удобного случая, чтобы без помех и свидетеля посоветоваться об э т о м, у Эмиля с Никой долго не будет. Если его подозрения верны, начался совет в Филях.
Он все-таки взял левее, не приучен был ориентироваться в тайге. Хорошо еще, издали заметил нечто шевельнувшееся зелено-пятнистое – один из камуфляжных бушлатов. И услышал тихие голоса. Остановился, пригнулся, стал подкрадываться, ставя босые подошвы в мох с превеликим тщанием. Похоже, банальная фраза, встречавшаяся во множестве романов, сейчас как нельзя более удачно отражала положение дел – оттого,
– …не по себе.
– Милая, а мне – по себе? Ты лучше вспомни, с каким кайфом он нас вешал. Он ведь не знал, что комендант всего-навсего решил повеселиться…
В голосе Ники сразу зазвучало искреннее отвращение:
– Бог ты мой, какая скотина…
– Ведь все пойдет прахом, если доберется до Шантарска. Оба мы огребем по первое число. В с е м у конец. Или сомневаешься?
– Господи, ничуть не сомневаюсь, – вздохнула Ника. – Ох, Эмиль… Я его знаю даже лучше, чем ты думаешь. Подленькая, злобная скотина… Но ведь нужно все обставить так, чтобы комар носа не подточил? Я, конечно, чисто теоретически рассуждаю.
– Пора рассуждать не теоретически, а…
Дальше Вадим не собирался слушать. Хватило и услышанного. Никакой мании преследования, никакой шизофрении, пустых страхов. Страхи оказались вовсе не беспочвенными. Отточенный интеллект опытного бизнесмена просчитал все безошибочно. Ну ладно, мы еще посмотрим, кто выйдет в Шантарск, а кто останется, у них все равно не хватит времени придумать точный план…
Он отыскал приметную сосну, где оставил добычу, обулся, подхватил одежду и быстро, ощущая странную смесь страха и злой отваги, пошел к тому месту, где сидели заговорщики.
Они увидели его первыми, замолчали. Эмиль оглядел штаны, держа перед собой на вытянутых руках, одобрительно хмыкнул:
– Благодарю за службу… Великоваты, но сойдут. И рубашка тоже. – Не теряя времени, он сбросил полосатку, стал переодеваться.
– А я? – искренне возмутился Вадим.
Оставшаяся рубаха, чего он второпях не заметил, годилась разве что на десятилетнего ребенка.
– А ты, получается, перебьешься, – безмятежно фыркнул Эмиль. – Сам подумай: если отдать тебе рубашку или штаны – оба мы сохраним в гардеробе элементы полосатости, что выглядеть будет нелепо. При моем же варианте полосатым остается только один, что где-то и гармонично…
– Я вот подумал: а что, если и вправду идти дальше одному? – сказал Вадим, добросовестно изображая святое неведение. – И я вам в тягость, и вы мне глаза не будете мозолить. Уж как-нибудь доберусь, не в Антарктиде и не на Таймыре даже… Пока я там крал бельишко, мелькнула гениальная идея: пойду к крестьянам и признаюсь, что сбежал из шантарской тюряги. Бить, может, и не будут, зато непременно найдут в округе какую-нибудь власть. Или милицию. Повезут в Шантарск, скорее всего. Конечно, чревато определенными неудобствами, но не такими уж…
Ага! Можно поаплодировать себе мысленно. У Эмиля мгновенно проявились на физиономии и разочарование, и даже растерянность. Уж такого оборота он, безусловно, не ожидал…
– Не дури, – наконец сказал Эмиль, овладев собой. – Идти, так вместе. Добудем мы тебе одежду, в самом-то деле…
– Ладно… – пробурчал Вадим, делая вид, что одержим раздумьями. – А что там с «козлом» и «парашником»?
– Ну, погорячился, погорячился! – блеснул зубами Эмиль. – А ты на моем месте марципанами угощал бы? После известных событий? Пошли, не дури!