Волчья стая

Куницына Лариса

Меня заинтересовала не форма, а материалы. Целых восемь идолов — и каждый, казалось, сделан из чего-то другого. Золото и серебро, хрусталь и изумруд, деревянная резьба с медным оттенком. Выглядело богато. Пусть качество и хуже, чем у источника трансляции — этого достаточно, чтобы оценить, что лейтенант сидел на комплекте местных культурных артефактов.

Может, кстати… Тех самых дикарей? Против которых мне очень скоро предстояло выступить?

Любопытно. В таком случае выходило, что или он сам также участвовал в подобных рейдах, или что кто-то

все эти штуки ему передал. Не за забором же он их нарыл, выйдя прогуляться?

А что именно делал Кронекер прямо сейчас? Широкая спина загораживала обзор, оставалось только гадать по движениям предплечий. Вроде бы… писал что-то?

— Поищи другую точку обзора, — приказал я разведчице.

Картинка дернулась, показала землю и затянутые в ботинки ноги. Медленно и неторопливо, волчица меняла позицию. Я же задумался, пользуясь моментом — почему лейтенант так агрессивно реагирует на то, что его заметили с этими штуками? Очевидный вариант, конечно, деньги. Набор религиозных идолов, да еще и из разнообразных материалов, изготовленный руками, с подобающей предысторией, можно хорошо толкнуть где-нибудь на наших центральных планетах. Очевидно, он не хочет, чтобы находка вскрылась — тогда пойдут вопросы.

Но, с другой стороны, если он обладает влиянием на командира полигона, то ему плевать должно быть. Начальство прикроет, болтливым рты позакрывает.

А если это трофеи с карательных операций… Тогда ему ничего особо-то и не предъявить. Кроме самого факта подобных операций. Вот и дергается — за такое по головке-то не погладят, а скорее эти самые идолы ему в задницу запихают и попинают как следует, чтобы разбились.

Мне и девчатам тоже стоит соблюдать осторожность. Приказ приказом, но мазаться в подобной грязи — это ж хрен потом отмоешься. Но черт с ним, на выходе будем по обстановке.

Так, тем временем, волчица перебралась на другое место, к окну, которое было перпендикулярно столу и Кронекеру. Тут, правда, занавески — но задернуты не плотно, есть небольшая щель. Только нужно ближе подойти.

— Не торопись. Медленно и аккуратно, — напутствовал я.

Пока все шло хорошо. Оч-чень неторопливо, камера приближалась к стеклу, увеличивая доступный угол обзора. Теперь Кронекера было видно со стороны, так что спина ничего не загораживала. Вот руки чутка мешались, но то терпимо.

Ведь картинка стоила того.

Я даже сперва подумал, что это какой-то шибко странный артефакт при кодировке потока.

— Что ты видишь? — негромко спросил я.

— Он возится с одной из этих штук, — чувствительный микрофон гарнитуры уловил даже тишайший шепот волчицы. — Перед ним толстая раскрытая книга, из нее торчит голубая дрожащая штука, невысокая. Ему по грудь. Она выглядит как те комки из лава-ламп. Он поднес длинную зеленую хрень головкой, окунул в голубую. Что-то записывает в блокнот.

Описание вполне совпадало с изображением. Голубая дрожащая штука выглядела совершенно неестественно — она вроде как и светилась, но света не давала, и вообще выглядела

какой-то нарисованной.

— Может, он прячет вот это, — пробормотал я. — Чем бы оно ни было.

Трансляция продолжалась, а с ней продолжал действовать и Кронекер. Записав что-то в блокнот, он отложил ручку, взял парочку идолов разом. Задумчиво почесал одним из них подбородок. Осмотрел внимательно серебристый, с лысой мужской головой. Сунул аккуратно в голубую штуку, глядя куда-то на левую половину книги — и резко отдернул. Голубой на мгновение стал зеленым, бурным.

Навскидку никаких идей у меня не было. Можно было бы списать это на создание, не знаю, голографической картинки — но оборудования-то нет. На столе вообще никакой электроники не было, одна только лампа.

Очень странно.

А лейтенант времени даром не терял. Отодвинул книгу, вырвал лист из блокнота, стал на нем чертить что-то карандашом и линейкой. Разведчица сама поняла, что это стоило бы заснять — так что встала, подняла камеру на вытянутой руке, стараясь хотя бы мельком захватить нужное. Мешали занавески. Щель между ними жутко узкая, так что объектив пришлось поднести вплотную. И то, увидеть в итоге удалось немногое.

Кронекер рисовал пентаграмму. Или что-то похожее. Короче, связанный с представлениями о всяком колдовстве символ — и он очень был похож на то, что было нарисовано в самой книге. Ее-то тоже чутка засняли. Голубая штука выглядела все так же неестественно, будто какая-то двухмерно-плоская, спрайт в реальной жизни. И вот чуть ниже ее основания, которое было четко в середине корешка, и была нарисована пентаграмма. Красными чернилами, на выцветшей и пожухшей бумаге, в окружении нечитаемых с такого расстояния множества неровных строчек.

Дело о черной археологии или трофеях с местных каким-то странным образом превращалось в нечто иное. Оккультная хрень-то ладно, интереса ради можно и почитать всякие «магические» трактаты — вот голубая двухмерная хрень хорошенько так выбивалась из ряда всякого нормального.

— Поводи камерой вниз-вверх, держа в фокусе эту штуку, — приказал я.

Картинка послушно поплыла вниз, затем, у самого подоконника, снова вверх. И правда — хрень вела себя как спрайт. Это в компьютерной графике понятие такое, двухмерный плоский рисунок, и если запихнуть его в трехмерную игру — он всегда будет повернут к тебе одной стороной, этой самой плоскостью, откуда ни посмотри.

В играх — ладно, закосы под ретро мне нравились. Встретить такое в реальности — как-то не нравилось.

— Кто-то приближается! — прошипела волчица.

Изображение, конечно, опять полетело. Разведчица рухнула вниз и в сторону, скрываясь от света из окна. Надеюсь, не нашумев на всю округу.

Небольшой круговорот, трансляция вновь стабилизировалась — под углом. И прекрасно видно было, что это полковник, неторопливой походкой приближался к домику Кронекера.

— Спрячь камеру, не светись. Как войдет — постарайся заснять, затем возвращайся.