Волчья стая
Шрифт:
Потом Юркин отвел всех на пятьдесят метров в сторону и приказал оттоптать небольшую площадку в снегу.
— Стрельба по неподвижной цели из положения лежа! — скомандовал старшина, когда она была готова. — Матрос Ларин, на огневой рубеж!
— Есть! — ответил тот, плюхнулся в снег и передернул затвор.
— Матрос Ларин к стрельбе готов!
— Огонь!
Через секунду грянул выстрел, затем, с небольшими промежутками, еще четыре. Все банки оставались на местах.
— Хреново, — процедил Юркин. — Палишь в белый свет как в копеечку. Матрос Папанов, на рубеж, — кивнул он радостно ухмыляющемуся Папанову. Все повторилось в той же последовательности.
— Стрелки,
Тот сдернул с плеча карабин, косолапо шагнул вперед и ловко занял позицию.
Затем, с равными промежутками, стали греметь выстрелы, после которых число банок на скале уменьшилось на пять.
— Видали салаги? — похлопал Юркин по плечу, вставшего и смущенно переминающегося с ноги на ногу Вылко. — Вот так должен стрелять советский матрос! А теперь продолжим. Ларин, подмени Вихрова!
Выстрелы у сопки гремели до обеда, после чего раскрасневшиеся матросы с песней вернулись на пост.
После этого, сделав запись в журнале о проведенных стрельбах, Юркин захватил бинокль и отправился к вахтенному на вышку, а остальные занялись чисткой оружия.
Остаток дня прошел в обыденных делах, а вечером, после отбоя, когда все свободные от вахты улеглись на жесткие топчаны, старшина закурил и обратился к лежащему рядом Вихрову.
— Сань, — травани чего-нибудь на сон грядущий.
— Это можно, — ответил тот. Радист отличался неиссякаемым чувством юмора и в свободное от вахты время развлекал друзей всевозможными морскими байками, которых знал великое множество.
— Наш «охотник» зашел тогда в Полярный, — закинув руки за голову, начал рассказчик. — Ну, и что б братва не бузила, (в увольнения не пускали) замполит решил устроить соревнования с моряками из подплава. Рядом с нами, на пирсе, стояла «щука» [25] . Он сходил на нее и поговорил там со своим коллегой. Тот и предложил перетягивание каната. Как самый популярный вид спорта на флоте. После «козла» [26] , естественно. Оговорили все вопросы и определили приз — десять банок сгущенки.
25
Щука — советская подводная лодка серии «Щ» в годы войны.
26
Морской «козел» — популярная на флоте игра в домино.
Утром, после завтрака, все наши, кроме вахтенных и команда лодки собрались на пирсе.
Боцмана притащили мягкий швартов и растянули по пирсу. Затем с разных сторон за швартов ухватились по десять крепких мореманов и, по знаку судьи, стали тянуть его в разные стороны. А мордовороты еще те, многие «огребали полундру» [27] по седьмому году.
Канат натянулся как струна и с переменным успехом стал ползти то в одну, то в другую сторону. Все это время толпа собравшихся на пирсе болельщиков, подбадривала спортсменов и оглушительно орала. Большинство прочило победу подводникам. Ребята там были поздоровей.
27
«Огребать полундру» — служить на флоте (жарг.)
Но ни тут-то было, мы пошли на хитрость. Еще до сигнала судьи, трюмный с «охотника» — Вовка Ландик, находившийся среди болельщиков,
В один из таких моментов, когда противник чуть выдохся, наш боцман дал отмашку и, чуть попустив швартов, мы резко рванули его в сторону. Не удержав равновесия, подводники, в полном составе, повалились на пирс и были утащены за роковую черту. Мы уж предвкушали радость победы, но не тут-то было. Ландик не успел освободить швартов и судья засек, что он привязан к «утке». Дело едва не дошло до драки, но помешали офицеры. В итоге Вовку отправили на «губу» и приза нам не досталось.
28
Утка — разновидность швартового устройства.
Но самое интересное то, что «утку» подводники своротили почти напрочь. И это при том, что она рассчитана на удержание корабля!
— М-да, — задумчиво пробормотал старшина, — это все от нервов.
— Как это? — спросил кто-то из молодых.
— А очень просто. При нервном напряжении, сила удваивается. Я сам знаю один такой случай.
— Расскажите, товарищ старшина, — попросил сверху Папанов.
— Стрелять ты Серега не горазд, а байки слушать любишь, — хмыкнул Юркин.
— Да, ладно, Жора, чего там, расскажи, — поддержал матроса Вихров.
Ну, так и быть, слушайте.
Было это в Новороссийске, в самом начале войны. Я тогда служил комендором на эсминце, и мы вышли в море для постановки минных заграждений. Только пришли в квадрат, а тут из-за облаков тройка «фокке-вульфов» и прямо на корабль. Делать нечего, командир стал маневрировать, и мы приняли бой. Я был первым номером на зенитном автомате. Ну, гвоздим изо всех калибров по немцам, они по нам. Бомбы ложатся почти у борта, вода кипит. А на корме у нас, под брезентом, снаряженные для постановки мины. Один осколок туда, и пиши пропало. При очередном заходе, одного «фоку» мы сбили, и стало чуть легче. И тут вижу, что этот самый брезент горит. И торпедист Лешка Цаплин, пытается его с мин содрать. Не помню, как, но я рядом оказался. Сорвали мы брезент кое-как и в сторону оттащили. А на одной из мин краска пузырится и изнутри дым валит, вот-вот рванет. Что делать?
Схватили с Лехой ее за рымы, подняли и сбросили за борт. После возвращения командир нас лично поблагодарил и предложил показать на месте, как мы это все проделали. И такую же мину мы не то, что поднять, сдвинуть с места не смогли. Такие вот дела.
— Да-а, — протянул, радист. — Это точно все от нервов.
— Товарищ старшина, — раздался с нар голос Ларина. — А «Отвага» у вас за тот бой?
— Нет, — ответил Юркин. — Ее я уже в морской пехоте получил. А теперь отбой. Всем спать.
Через неделю Вихров, ведающих помимо прочего выдачей продуктов, сообщил Юркину, что их в обрез.
— Осталась только крупа, чай и сухари. Хватит дня на три, — заявил радист. — Что-то старлей к нам не торопится. Может дать в штаб радиограмму?
— Пока повременим, — ответил старшина. — Там без нас забот хватает. Завтра с Вылко сходим на охоту, он в соседнем заливе нашел лежбище нерп.
— А разве этого зверя едят?
— Вылко говорит едят, и мясо у них неплохое.
— Петька, — подошел Вихров к ненцу, который сидя на корточках у печки, подбрасывал в нее плавник, — а нерпу шамать можно?