Волчья тень
Шрифт:
– Ты должен оставаться самим собой, – говорю я Джорди, говорю как друг, а не ради того, чтобы подтолкнуть его к разрыву с Таней.
– Знаю, – отзывается он, – но я ведь обещал добиться там чего-нибудь, а если обману, то как раз и не останусь собой, верно?
– Пожалуй, так.
Он невесело улыбается:
– По крайней мере, музыка у меня осталась. Мы и прежде вели такие разговоры, засиживаясь допоздна в гостях друг у друга или в каком-нибудь кафе, когда настроение не то чтобы меланхоличное, но задумываешься, что у тебя за душой и что ты делаешь со своей
Я имею в виду, без рисования. Надеюсь, в сердце мне он заглянуть не мог. Да Джорди ведь всегда плохо соображал, как к нему относится та или иная женщина. Так что тут я могла не беспокоиться. Я хочу сказать, моя тайна осталась при мне.
Была минута, когда мы не знали, что сказать, и просто сидели, радуясь друг ругу. Вот еще чего мне не хватало после его переезда. Возможности просто быть с ним рядом. Но тут я заметила, что он меня изучает.
– Что такое? – спрашиваю. – Сиделка забыла стереть завтрак со щек?
Он качает головой:
– Нет. Просто ты какая-то другая.
– Да что ты говоришь? Естественно – не могу ни встать с кровати, ни рисовать, ни даже нос почесать!
– Не то, – говорит он. Сразу видно, что мы настоящие друзья, потому что в нем не заметно той неловкости, которая охватывает других, когда они осознают, до чего я беспомощна. – В чем-то другом.
Я догадываюсь, что ошибалась, и не так уж он ненаблюдателен. Я знаю, что он уловил. Что меня тянет к нему. Мне хочется, чтобы он забрался ко мне на кровать и обнимал меня, пока все не станет хорошо. Как же ему этого не почувствовать? Но я и не думаю признаваться. Вместо этого рассказываю ему о стране снов.
Было время, когда такие разговоры доводили его до бешенства. Когда мы впервые познакомились – на почтамте, где прирабатывали, разнося рождественские поздравления, – я нарочно рассказывала ему всякие невероятные истории, чтобы его завести. В те времена он был мистер Прагматик. Чудесный паренек, но подавай ему только то, что можно увидеть глазами и потрогать руками, а иначе – спасибо, не надо. Думаю, все началось с того, что его брат Кристи с головой ушел в исследование невероятного и странного, а они в те времена ладили далеко не так хорошо, как теперь.
И полет моей фантазии слишком уж напоминал ему Кристи.
Но за прошедшие годы он и сам пережил пару странных происшествий, так что теперь слушает меня с интересом и, смею сказать, с доверием. Я описываю Большой лес, и Мабон, и народ, с которым там встречалась.
– С тобой и должно было случиться что-нибудь такое, чтобы провести тебя через границу, – говорит он. – Ты уж точно не ходишь легкими путями.
– Ох, Джорди, – отвечаю я ему, – неужто ты до сих пор не убедился, что ни к чему важному легкими путями не придешь?
Он кивает,
– Вот уж что правда, то правда, – соглашается он.
Я отсылаю его домой к Тане в тот же понедельник. Может, музыкальное общество в Лос-Анджелесе и не вполне оправдывает его ожидания, зато у них с Таней может получиться что-то настоящее, и мы оба понимаем, что нельзя ему этого упустить.
Я утешаюсь, уходя в страну снов каждый раз, когда не приходится опять подвергаться процедурам.
У Софи выдался плохой день. Ее Джинкс две недели сидел тихо, а тут что-то разбушевался. Когда она проснулась, телевизор показывал английскую викторину и упорно держался той же программы, сколько она ни пыталась его выключить. Еще больше ее раздражали непрерывные звонки с требованием оплаты разговора из Гонконга, Мельбурна и Боготы – южноамериканской, а не той, что в Нью-Джерси. И дверной звонок звонил каждые пятнадцать минут. Она давно перестала подходить к двери, так что Венди, которая заглянула ближе к вечеру, целую вечность колотила кулаком в дверь, пока Софи наконец ее впустила.
Венди озабоченно оглядела ее и спросила:
– Джинкс?
Софи устало кивнула и провела ее в гостиную, где на экране продолжалась трансляция бильярдного матча с комментариями на уэльском.
– Я, в общем, так и поняла, – сказала Венди, усаживаясь в кресло. – Пробовала дозвониться тебе с работы, но у тебя телефон не работает.
– Я его отключила.
– Телефонные распродажи?
– На сей раз другое – звонки со всего света, и оплатить предлагают мне.
Венди усмехнулась:
– Ты не согласилась?
– Я же не Джилли!..
Обе рассмеялись. Джилли с удовольствием поболтала бы со всяким, кто позвонил, и незнание языка ей не помешало бы.
– Кстати, о Джилли, – заметила Венди. – Изабель заходила на Йор-стрит и клянется, что видела ее на другой стороне улицы. Джилли нырнула в магазин. Изабель говорит, она была так уверена, что это Джилли, что перебежала через дорогу и сама вошла туда же, но там вообще не было покупателей, а спросить продавца, не заходила ли сейчас женщина, которая выскользнула через заднюю дверь, она постеснялась.
– Но ведь Джилли в реабилитации, – сказала Софи.
– Понятно, в реабилитации. Изабель видела кого-то, похожего на нее. Но тебе не кажется, что это странновато?
Софи кивнула. Ведь она и сама видала двойника Джилли – всего пару дней назад, недалеко от ее чердачка. Она рано освободилась, побродила по магазинам и зашла к Джилли забрать почту, выставить на пожарную лестницу миску с кошачьей едой для бродяг, которых подкармливала Джилли, и убедиться, что все в порядке. Она проделывала это каждый день с тех пор, как узнала о взломе. И за два дома от нужного ей здания она увидела невозможное: Джилли вышла из своего парадного и пошла по улице, удаляясь от нее.