Волчья звезда

Малинин Евгений Николаевич

Один из парней быстро подхватил уздечки и повел лошадей в глубь двора к видневшемуся там невысокому сараю. Второй снял Вотшу с лошади и, не выпуская мальчика из рук, направился к дому. Сам хозяин семенил рядом с многоликими, безостановочно бормоча:

– Щас, господин Изворот, ужин будет на столе, у хозяйки моей все готово... И баню, если прикажете, можно истопить, а если хотите, завтра с утра...

Изворот приостановился, внимательно посмотрел на семенившего рядом изверга и с ухмылкой спросил:

– Чтой-то

ты, Парат, суетишься или вину какую за собой чуешь?!

– Да какая вина, господин! – воскликнул изверг, но голос у него вдруг пресекся, он странно засипел, однако, быстро кашлянув, попытался продолжить: – Какая вина! – И снова захрипел, закашлялся, на глазах его показались слезы.

Изворот, продолжавший внимательно наблюдать за хозяином дома, пожевал губами и каким-то одеревеневшим голосом проговорил:

– Ладно, вины твои завтра разберем... – И снова двинулся к дверям дома.

Парень, несший на руках Вотшу, войдя в дверь, сразу свернул налево, прошел коротким коридором и, толкнув низкую дверь, поставил его на порог темной комнатки.

– Проходи, вон там кровать есть... – проговорил он мягким, чуть дрогнувшим голосом и закрыл за мальчиком дверь. В комнате сразу стало темно. Вотша осторожно двинулся в указанном направлении и через три шага коснулся вытянутой рукой грубого тюфяка, постеленного на грубо оструганных досках топчана. Он сел на тюфяк и замер, прислушиваясь к тому, что происходило в доме.

А многоликих хозяин провел в главную горницу, посреди которой уже стоял накрытый чистой скатертью стол, и хозяйка – чистенькая, опрятная немолодая женщина – споро выставляла закуски и напитки.

Медведь быстро прошел в комнату и уселся за стол, окидывая жадным, голодным взглядом выставленную хозяйкой снедь. Старик с криком: «Ну, какую ты посуду поставила!» – бросился к стоявшему между окон буфету и начал доставать дорогие оловянные кубки и двузубые резные вилки из зуба морского зверя. А Изворот остановился в дверном проеме и прищуренным глазом оглядел комнату. Ничего необычного в этой хорошо ему знакомой комнате не было, однако суетливость хозяина все больше ему не нравилась. Хозяйка казалась привычно скованной и напуганной, но странно поблескивающий взгляд, который она бросила на своих гостей, тоже насторожил многоликого.

Изворот медленно прошел к столу, но садиться на почетное место не торопился. Рука его скользнула к поясу и легла на пряжку ножен меча, словно он собирался отстегнуть оружие. В этот момент из-за двери просунулась голоса Пошки, и он чуть хрипловато доложил:

– Кони в стойлах...

Изворот поманил парня пальцем и, когда тот вошел в горницу, поинтересовался:

– Ты никого на улице не видел?

– Господин, – неожиданно воскликнул хозяин дома, раскладывавший приборы на столе, – ну кто сейчас может гулять по улице?! Ночь же на дворе!

– Ночь на дворе... – медленно, задумчиво проговорил

Изворот и вдруг заметил, как хозяйка снова метнула в его сторону быстрый горящий взгляд.

Многоликий отодвинул стул с высокой спинкой, сел на краешек и с усмешкой спросил:

– Ну, а где твои дочки, Парат? Старшая-то, говорят, совсем красавицей стала... как ее мать?!

Старик вдруг замер, словно впал в ступор, но тут вдруг заговорила хозяйка:

– Дочек моих, господин, увели...

– Кто увел? – нахмурился Изворот и про себя подумал: «Так, может, это и есть причина их странного поведения? Может, они просто о дочерях горюют?»

– Многоликие увели, господин, – ответила хозяйка. – С волчьего берега возвращались, к нам заглянули и... увели.

– С волчьего берега? – делано удивился Изворот. – А что они там делали?!

– Мы не суем нос в дела многоликих, господин... – заговорил наконец Парат. – Нас эти дела не касаются.

В этот момент хозяйка поставила на стол большую корчагу с брагой и низко поклонилась:

– Кушайте, господа!

Медведь немедленно налил себе в бокал браги, выпил и потянулся к закускам, к мясу. Изворот, напротив, к бражке не прикоснулся, а, наложив себе на тарелку студню, принялся есть его с капустным пирогом.

Минут пять многоликие молча ели, а затем Изворот снова обратился к хозяину дома, стоявшему чуть в стороне от стола и со странной, неподвижной улыбкой на лице наблюдавшему за трапезой многоликих:

– Что-то Васка твой не идет... Устроил он мальца моего?

– Устроил, господин, не сомневайся! – заверил его Парат. – А сам, наверное, на кухне... Ты ж велел мальчишку накормить, вот он и пошел за съестным!

Через полчаса многоликие насытились, да и Изворот немного успокоился. Как только гости отвалились от стола, хозяин подал голос:

– Покои для вас, господа, приготовлены, если хотите, я вас провожу!

– Сначала приведи своего Васку... – лениво проворчал Изворот, – пусть скажет, как моего извержонка разместил!

Медведь тоже хотел было что-то сказать, но под тяжелым взглядом своего товарища промолчал.

Изверг кивнул:

– Сейчас господин... – и выскочил из комнаты.

Минуты через две он вернулся, толкая впереди себя своего младшего сына. Парень остановился у порога и исподлобья взглянул на ужинавших гостей.

– Ну! – рявкнул Изворот и покосился на Медведя. – Как наш извержонок?

– Запер я его, как ваша милость приказали, – хрипловато проговорил Васка. – В нижнем чулане... Хлеба с молоком дал.

– И что он сейчас делает?! – Тон Изворота немного помягчел.

– Откуда мне знать! – пожал плечами парень. – Спит, наверное. Что ему в темноте-то делать?!

– Почему в темноте? – переспросил Изворот.

– Так я ему огня не оставил, – снова пожал плечами Васка. – Дал еды и дверь запер!