Волд Аскер и симфония дальнего космоса
Шрифт:
Не вышло. Она подошла, навалилась грудью на мое плечо, присаживаясь на соседний стул, и промурлыкала:
– Покажешь мне корабль, морячок?
– Как тебя зовут, милашка?
– Елена, – она произнесла это не как "Элен", что характерно для всеобщего и английского, а как "Елена". Из короткого разговора выяснилось, что она была из Европы, точнее, из того маленького осколка, который остался от Европы после Катастрофы.
Придётся идти. Если я не пойду, то войду в легенды, и насмешками меня загонят ниже коврового покрытия.
Мы вышли из бара, полуобнявшись. Меня провожали
После обзорной экскурсии я завел её в редко посещаемый коридор около реакторного отсека.
– Малышка, – сказал я ей, – в это место редко кто заходит, нам надо…
Она тут же забралась на выступающий из стены кожух трубы, подняла и расставила ноги, на которых обнаружилось отсутствие нижнего белья, протянула ко мне руки, немного приоткрыла рот и запрокинула голову. Я против воли выдержал некоторую паузу, которую потратил на то, чтобы запечатлеть в памяти все детали этой картины, и договорил:
– …поговорить.
Почему-то мне представилось, как их всех поутру строят на зарядку, точь-в-точь, как нас сержант, и командуют: "А теперь приняли позу номер пять… поза номер три стано-овись!".
– Пойми, я не животное, которому главное просто вставить. Прости меня, но вы, девушки, такие красивые, я не могу не восхищаться вашими внешними формами, но для сближения надо иметь что-то общее, чтобы можно было восхищаться не только телом, но и чем-то, что ты можешь… кем ты есть…, – я понял, что запутался в словах и не могу сформулировать казавшееся таким ясным понятие. – Ты можешь больше не работать сегодня. Вот тебе мой ГМС-талон для отчёта. – Эти слова я проговорил, глядя в стену, а когда повернулся, то обнаружил, что Елена сидит на полу, закрыв лицо руками, и плачет.
– Мне говорили, что летчики избалованы женским вниманием, – послышалось сквозь рыдания, – что с ними тяжело, что они вечно хотят чего-то особенного… а у меня всегда были пятерки по обольщению… а-а… мне говорили, что наша работа тяжелая, а я так хотела быть честной работницей… передовицей… а тут такая неудача в первый же раз… а-а… – дальнейшее было невозможно разобрать сквозь рыдания.
Ну вот, и концерт пропустил, и женскую истерику надо успокаивать!
– Малышка, не плачь, я просто хотел облегчить тебе жизнь.
– Я что, совсем не привлекательная?
– Нет, ты очень красивая, и ты единственная понравилась мне в зале прилета, но…
Слёзы у неё сразу высохли. Всегда поражался способности женщин молниеносно переходить от печали к радости. Мне, чтобы рассердиться или простить кого-то, надо очень много времени.
– Правда?
– Правда. Правда, но я так не могу. Мне нужно познакомиться, поухаживать, найти какие-нибудь общие интересы…
– А какие могут быть общие интересы между мужчиной и женщиной? – чистосердечно
– Ну не знаю, но что-то такое, что может радовать обоих на протяжении долгого времени, и даже без секса.
– А разве такое бывает? – опять удивилась она.
– Наверно, бывает. Думаю, человек – нечто большее, чем только еда и секс.
В следующую секунду у неё начало меняться лицо. Произошло маленькое чудо. С её лица сползла глумливая гримаса пресыщенной секс – бомбы, нечто такое в духе "всё я знаю, всё видела, ничем вы меня не удивите, милые, несчастные дурачки". Под напускной гримасой обнаружилась очень милая девчонка, одна из тех, которые всегда стопроцентно сводили меня с ума.
– А ты не врёшь? – как-то по-детски доверчиво спросила она.
Я с некоторым огорчением подумал, что теперь, когда она перестала быть просто одной из ГМС-девчонок, и стала так похожа на нормального человека, я точно не смогу попользовать её. Противоречивое существо человек. Ведь не хотел же, а всё равно досада берет.
– Нет. Можешь взять мой талон и отдыхать сегодня, или найти другого парня.
– Заладил ты про свой талон! Нетушки! Ты самый странный парень из всех, которых я встречала. Я забираю тебя на весь сегодняшний вечер. Мне всегда говорили, что мужикам нужно от красивых девчонок только одного. Да и мой опыт говорил мне о том же. Только позавчера я плакала оттого, что казалось, будто жизнь кончена, а тут в первый же день встречаю человека, который говорит мне о том же, что я чувствовала сама. Оказывается, мужчина тоже может быть человеком.
– Ну, спасибо.
– Пойдем, поболтаем где-нибудь?
Самым подходящим местом оказался бар. Шумно, людно и нас никто не слышит. Я рассказал ей несколько анекдотов из жизни лётчиков. Елена безмерно удивила меня, когда выяснилось, что она пошла в гейши не из любви к сексу и не из-за повышенного ГМС, а потому, что считала, что так можно принести людям больше радости. Я встречал много разных гейш. Одни из них выбрали эту профессию потому, что любили веселые компании, другие потому, что гейшам можно заводить шторы с ламбрекенами в жилом блоке, а не только жалюзи, или потому, что жилой блок им полагается в двадцать квадратных метров, или потому, что в стандартный набор еды у них входят не только яблоки с морковкой, но и ананасы с бананами. Но такой подход я видел впервые… Мое удивление почему-то очень рассердило её.
– Да, – подтвердила она, забавно поджимая губки, – я думаю, что так смогу принести людям больше счастья и радости, чем стоя у станка. И вообще, кое-кто сейчас говорил, что пошел в космофлот для того, чтобы защищать Землю. Обычно парни идут в космофлот потому, что там больше выпивки и пенсия в сорок лет. Так что нечего смеяться! Знаешь, сколько книг я изучила, чтобы узнать все способы удовлетворения мужчины? Могу рассказать.
– Расскажи.
Она знала об этом всё, правда, теоретически. Я и не подозревал, что в этом деле может быть такая древняя, глубокая и разработанная теория. Оказалось, что эта профессия требует, кроме всего прочего, ещё и тщательного самоконтроля. Мое уважение к Елене выросло до огромной величины. Я впервые в жизни видел такого энтузиаста своего дела. Становилось понятно, почему она так бурно отреагировала на мой отказ.