Волевой поступок
Шрифт:
Природа наделила Одру легким и веселым характером, и именно эти свойства в сочетании с сильной волей и умом всегда приходили ей на помощь. Они позволяли находить самый лучший способ решения всех ее проблем. Она никогда не давала неприятностям надолго брать верх над собой и старалась выйти из затруднительного положения с наименьшими потерями. А если это оказывалось невозможным, то не растравляла себе душу попусту.
Заставив себя подняться, Одра взяла с постели синее платье и повесила его в платяной шкаф в углу комнаты.
Скинув полосатую сине-белую униформу
Хотя гардероб Одры был невелик, вся одежда была хорошего качества и, благодаря ее аккуратности, в безупречном состоянии. Из соображений экономии летние платья Одра шила сама. По большей части они были темной расцветки. Одра знала, что они практичнее, чем светлые. Она остановилась на темно-синем хлопчатобумажном платье со спущенной талией и матросским воротником с белой отделкой. Достав его, она нашла черные кожаные туфли на низком каблуке и начала одеваться.
Внезапно Одра подумала о Гвен. «Какая же я эгоистка, – осудила она себя. – Я озабочена своим днем рождения в то время, как Гвен должна ухаживать за больной матерью». Надо было бы съездить в Хорсфорт и помочь Гвен, но поездка заняла бы слишком много времени, а в ее распоряжении было только полдня. Бедняжка Гвен, должно быть, сбилась с ног, не говоря уже о том, как она волнуется, подумала Одра. Но, прилаживая к платью воротник и поворачиваясь перед маленьким зеркалом, стоящим на комоде, она вспомнила, что отец Гвен – доктор, а брат Чарли студент-медик университета в Лидсе, и лицо ее прояснилось. Миссис Торнтон находилась в хороших руках. Наверняка она скоро поправится, и Гвен вернется в больницу.
Выйдя из комнаты и быстро шагая по коридору, Одра подумала, как сильно она привязалась к своей подруге. С тех пор как год назад Гвен начала работать в больнице, жизнь Одры изменилась к лучшему и стала почти сносной. До тех пор ни одна из сестер не делала попыток подружиться с ней. Одра знала, что причина тому – ее происхождение, манеры и речь, выдававшие хорошее воспитание.
Сестры считали ее заносчивой и неприступной. Но это было неправдой. Держаться на расстоянии заставляла Одру ее застенчивость, она же мешала ей сделать первый шаг.
Интуитивно поняв это, жизнерадостная, веселая и общительная Гвен не придала значения замкнутости Одры. Выбрав ее себе в подруги, она проявила настойчивость и быстро разрушила защитную стену, воздвигнутую Одрой вокруг себя. Через неделю после знакомства они стали неразлучны.
«Не знаю, что бы я делала без Гвен, – думала Одра, захлопывая за собой дверь больницы. – Она единственный близкий мне человек на всем белом свете».
2
У Одры не было намерения идти в Хай-Клю. Но незаметно для себя она оказалась вблизи него.
Выйдя из больницы, Одра не знала толком куда пойдет. Она направилась по дороге, которая вела в Шероу и Копт-Хьюик – предместья Рипона.
Никакой особой надобности идти туда у нее не было – просто это были прелестные деревушки, и дорога к ним была живописной,
Добравшись до Копт-Хьюика, Одра медленно пошла по главной мощеной улице, удивляясь тому, каким ладным выглядело все вокруг в этот жаркий июньский день. В ухоженных палисадниках, разбитых перед аккуратными коттеджами, яркими красками пестрели настурции, ноготки и георгины; на вымытых до блеска окнах висели белые кружевные занавески; каждое крыльцо было свежевымыто, а ступеньки отдраены пемзой.
Находившаяся впереди гостиница «Блэкамур» тоже выглядела нарядной. Ее белые стены и черные ставни были недавно выкрашены, а вывеска над парадной дверью умело подновлена несколькими яркими мазками из чьей-то коробки с красками.
Одра помедлила у бара «Блэкамур», стоящего на пересечении дорог, раздумывая, пойти ли ей по главной дороге, ведущей в Борабридж, или по проселочной, идущей в Ньюби-Холл и Скелтон. Она предпочла последнюю, но не пошла по ней до конца, а свернула посередине направо, выбрав узкую тропинку, проложенную между двух каменных стен.
Сделав несколько шагов по тропинке, она остановилась, вдруг осознав, куда именно несли ее ноги. Она решила повернуть назад, но поняла, что не может этого сделать.
Хай-Клю притягивал ее, как мощный магнит.
При каждом шаге Одра Кентон говорила себе, что делает ошибку, подвергая себя душевной боли, особенно сегодня, в такой день, и тем не менее продолжала идти, почти против воли.
Когда она дошла до конца длинной извилистой тропинки, ей уже было все равно: глупо она себя ведет или нет. Она лишь испытывала непреодолимое желание увидеть место, которое было ей дороже всех других мест на свете. Она так долго здесь не была.
Одра вскарабкалась на выступ в стене, спрыгнула на большой луг и побежала через высокую траву. От легкого ветерка по траве пробежала рябь, и она колыхнулась, как волнующееся зеленое море. Путь ей преградили две лениво и тяжело двигавшиеся коровы; она увернулась от них, продолжая свой бег. Ее длинные волосы развевались, а юное лицо напряглось от ожидания.
Одра пробежала без остановки до самого конца луга, где рос огромный платан. Там она пригнулась и встала под раскидистыми ветвями, которые образовали зеленый навес, загораживающий небо. Она припала всем телом к дереву, прижалась лицом к его стволу и закрыла глаза. От быстрого бега она выбилась из сил и тяжело дышала.
Но уже через несколько мгновений дыхание ее выровнялось. Она медленно провела рукой по дереву, почувствовав под своими пальцами шероховатую поверхность коры, и улыбнулась. Это было ее дерево. Ее место.
В своих мыслях она называла его «местом памяти». Именно таким оно и было – здесь она вспоминала о них, здесь возвращалась в свое прошлое, воскрешала в душе счастливые и радостные дни, которых когда-то было так много, а теперь не стало совсем.
Они часто приходили сюда все вместе. Ее мать. Ее братья – Федерик и Уильям. И дядя Питер. И когда она возвращалась к дереву, они были как бы снова с ней, и ее горе на время отступало.