Волевой поступок
Шрифт:
Кристина не умела кататься на лыжах и даже не желала попробовать, но с удовольствием наблюдала за тем, как спортивная Джейн носится по склонам. Ее подруга была отличной лыжницей и прекрасно каталась на коньках. В воскресенье после полудня, сидя у открытого катка, Кристина не могла оторвать восхищенных глаз от Джейн, скользящей в пируэтах по льду.
Именно тогда Кристину осенило, что женщинам нужна удобная одежда, свободная и не стесняющая движений. В ее голове стали созревать новые замыслы зимней коллекции. Дар предвидения и способность предсказывать будущие направления моды окажутся в дальнейшем еще одним секретом ее успеха.
Замыслы, родившиеся на катке в Альпах, нашли свое воплощение на чертежных досках в мансарде на Брутон-стрит сразу же по возвращении Кристины в Лондон. Она отдавала себе отчет в том, что для того, чтобы коллекция была готова для показа в сентябре этого года, к ее изготовлению нужно приступить в мае. Поэтому остаток февраля и весь март Кристина работала, не поднимая головы, как, впрочем, и Джейн.
Джейн делала блестящую карьеру дизайнера театральных костюмов. Костюмы, изготовленные ею для матери и остальной труппы к пьесе о королеве Елизавете, заслужили высокую оценку, и Джейн получила заказ на костюмы для другого спектакля в Уэст-Энде. Всю весну 1956 года она посвятила также работе над гардеробом для фильма студии «Элстри», после чего планировала на несколько месяцев отправиться в Нью-Йорк. Недавно она подписала контракт на изготовление костюмов для мюзикла на Бродвее, которому сулили огромный успех. Естественно, Джейн считала эту работу интересной и престижной и с нетерпением ждала поездки на другую сторону Атлантики.
Но, несмотря на занятость, подругам удавалось вести активную светскую жизнь. Весна и лето во многих отношениях оказались для обеих самым горячим временем, какое до той поры им пришлось пережить.
В начале мая Ральф Седжвик пригласил девушек погостить на вилле, которую он и Далси сняли на юге Франции на июнь.
– Давай поедем, – сказала Джейн. – Отдых нам не повредит, особенно тебе, а Больесюр-Мер – такое красивое место. И послушай, Краудер, после нескольких дней отдыха мы сможем нанять машину и поехать в Грас, чтобы ты выяснила все, что тебя интересует в связи с этой твоей мечтой о духах.
– Отлично! – воскликнула Кристина. – Прекрасная мысль! Завтра позвоню твоему отцу, чтобы поблагодарить его и принять приглашение.
Следующие несколько недель Кристина занималась исключительно духами, которые собиралась продавать под фирменным знаком «Кристина». Ее имя уже приобрело известность по обе стороны Атлантики, и она знала, что идея с духами своевременна.
Говоря по правде, мысль о них родилась в голове Жизель Ру сразу же после огромного успеха в январе.
– Вы должны иметь свои духи, мадемуазель, – сказала она тогда Кристине. – Это традиция великих модельеров… Диор, Шанель, Балмен, Баленсиага, Живанши. Да-да, вы должны сделать это, обязательно должны. Это важно, мадемуазель.
– Но как? – спросила Кристина. Сама идея сразу же увлекла ее своими огромными возможностями.
– Прежде всего, мадемуазель, вам необходимо выбрать те ароматы, которые вам нравятся. Особый аромат цветов, ваших любимых цветов. Возможно, розы, фиалки, жасмина. Затем вы должны поехать в Грас, мадемуазель. Это центр французской парфюмерной индустрии, там они создадут ваши фирменные духи «Кристина».
Кристина поблагодарила Жизель и пообещала подумать. Она была слишком занята дизайном зимней коллекции, чтоб последовать совету немедленно, но поставила
Теперь же, в связи с июньской поездкой во Францию, Кристина попросила Жизель связать ее с теми, кто создавал духи и работал в Грасе. Та немедленно списалась со знакомым в Париже.
– Гардения! – сказала Кристина Джейн, когда они во второй половине июня ехали во взятой напрокат машине в Грас. – Это должна быть гардения. Именно к ее аромату я все время возвращаюсь. Он пробуждает воспоминания, возможно, потому, что мама всегда душилась духами с запахом гардении, когда я была ребенком. Они так и назывались – «Аромат гардении», и миссис Белл обычно покупала их ей в подарок.
– Мне тоже нравится запах гардении, – ответила Джейн, – но ты должна придумать для них название получше, чем просто «Гардения». Это слишком приземленно. Нужно что-то более броское.
– «Синяя гардения», – предложила Кристина.
– Нет, был фильм с Аланом Лэддом, который назывался…
– «Синий георгин» – парировала со смехом Кристина. – Послушай, Джейн, мне все-таки нравится «Синяя гардения». Звучит красиво, и потом у моей мамы самые синие глаза на свете…
Джейн улыбнулась.
– Ну тогда пусть будет «Синяя гардения». Мне тоже нравится такое название, тем более что ты называешь духи в честь своей чудесной мамы. – Джейн принюхалась и высунулась из окна машины. – Боже, я чувствую запах цветов! Должно быть, мы почти приехали. – Она сбавила скорость.
– Да, приехали, – воскликнула Кристина. – Посмотри, вон уже виден Грас. Не пропустить бы наш отель. Мы остановимся в «Ле-Режант», его порекомендовала Жизель.
Кристина и Джейн провели три дня в Грасе, чудесном городке, расположенном в приморских Альпах, высоко над Каном. Этот очаровательный старинный город со всех сторон окружали великолепные поля цветов и изумительные сады с розами. В нем родился Фрагонар, великий французский художник, в городе находился музей Фрагонара, в который, само собой разумеется, девушки отправились при первой же возможности. Они также долго бродили вокруг величественного готического собора и посетили множество знаменитых парков.
Но большую часть времени они провели на различных парфюмерных фабриках, где смотрели духи и проводили переговоры с их изготовителями. В конце концов Кристина остановилась на двух ароматах. Изготовленные специально для нее духи должны были поступить в продажу на следующий год. Первые имели в своей основе запах гардении, вторые – роз и соответственно назывались «Синяя гардения» и «Кристина».
42
– Думаю, что никогда не видела Хэдли-Корт таким красивым, как сегодня! – Кристина с улыбкой повернулась к отцу Джейн. – Цветы и свет свечей создают волшебный эффект, сады кажутся воздушными в мерцающем свете, который льется из дома.
Прославленный актер, высокий, стройный, чем-то напоминающий профессора, проследил за взглядом гостьи, которым та окинула лужайки, окружавшие его загородный особняк в Адлингтоне в Кенте.
– Да, сады действительно выглядят необычно, особенно если смотреть на них с этой террасы. Этим вечером они как черное сукно на сцене – слишком совершенны, чтобы казаться настоящими. Уверен, что нет ничего прекраснее английского летнего вечера, сменившего чудесный летний день, – ответил Ральф, и его мелодичный голос разносился эхом в теплом воздухе.