Вольф Мессинг – повелитель сознания
Шрифт:
«…существуют разные биографии Мессинга, исключающие одна другую. Для начала рассмотрим некоторые аспекты его общеизвестной, „основной“ биографии „О самом себе“, а потом обратимся к другим вариантам жизнеописания „артиста оригинального жанра“. Исследователь В. Е. Львов, много лет специализировавшийся на изобличении экстрасенсов в обмане зрителей и ученых, так отозвался о „мемуарах“ Мессинга, помещенных в „Науке и религии“: „…Трудно причислить указанные „мемуары“ к разряду анекдотов (сравнив их, скажем, с подвигами Хлестакова или с безобидными рассказами барона Мюнхгаузена). Слишком уж откровенно выражено здесь злоупотребление печатным словом, слишком цинично и развязно эксплуатируется доверие читателей. Слишком тяжелое впечатление оставляет вся эта коллекция басен, почему-то нашедшая приют на страницах печати“».
Раскурив свою трубку и окутавшись клубами ароматного терпкого дыма,
– Давайте еще раз обратимся к воспоминаниям Мессинга, а затем попытаемся раскрыть их некоторые секреты:
«Мне кажется, с этих людей, с улыбки Абеля начала мне улыбаться жизнь. Абель познакомил меня и с первым моим импресарио господином Цельмейстером.
Это был очень высокий, стройный и красивый мужчина лет 35 от роду – представительность не менее важная сторона в работе импресарио, чем талантливость его подопечных актеров. Господин Цельмейстер любил повторять фразу: «Надо работать и жить!..» Понимал он ее своеобразно. Обязанность работать он предоставлял своим подопечным. Себе он оставлял право жить, понимаемое весьма узко. Он любил хороший стол, марочные вина, красивых женщин… И имел все это в течение длительного ряда лет за мой счет. Он сразу же продал меня в берлинский паноптикум. Еженедельно в пятницу утром, до того как раскрывались ворота паноптикума, я ложился в хрустальный гроб и приводил себя в каталептическое состояние. Я буду дальше говорить об этом состоянии, сейчас же ограничусь сообщением, что в течение трех суток – с утра до вечера – я должен был лежать совершенно неподвижно. И по внешнему виду меня нельзя было отличить от покойника».
Рис. 4. Берлинский анатомический театр и кунсткамера – паноптикум
– Ну что же, мои прогнозы начинают сбываться, – с оттенком превосходства произнес Психолог, – вот уже и психопатическое качество личности – каталепсия выдается нашим «медиумом» за упражнение аутогенной психотехники.
«Берлинский паноптикум был своеобразным зрелищным предприятием: в нем демонстрировались живые экспонаты. Попав туда в первый раз, я сам попросту испугался. В одном помещении стояли сросшиеся боками девушки-сестры. Они перебрасывались веселыми и не всегда невинными шутками с проходившими мимо молодыми людьми. В другом помещении стояла толстая женщина, обнаженная до пояса, с огромной пышной бородой. Кое-кому из публики разрешалось подергать за эту бороду, чтобы убедиться в ее естественном происхождении. В третьем помещении сидел безрукий в трусиках, умевший удивительно ловко одними ногами тасовать и сдавать игральные карты, сворачивать самокрутку или козью ножку, зажигать спичку. Около него всегда стояла толпа зевак. Удивительно ловко он также рисовал ногами. Цветными карандашами он набрасывал портреты желающих, и эти рисунки приносили ему дополнительный заработок… А в четвертом павильоне три дня в неделю лежал на грани жизни и смерти „чудо-мальчик“ Вольф Мессинг.
В паноптикуме я проработал более полугода. Значит, около трех месяцев жизни пролежал я в прозрачном холодном гробу. Платили мне целых пять марок в сутки! Для меня, привыкшего к постоянной голодовке, это казалось баснословно большой суммой. Во всяком случае, вполне достаточной не только для того, чтобы прожить самому, но даже и кое-чем помочь родителям. Тогда-то я и послал им первую весть о себе…»
Опять какая-то полная ерунда, – произнес Психолог, возмущенно поглядывая на улыбающегося Физика, с видимым наслаждением выпускающего кольца голубоватого дыма. – Сутками находиться в каталептическом состоянии без какого-либо существенного вреда для здоровья? Такого медицина просто не знает!
Ведь в чем заключается сущность аутогенной тренировки по методу Шульца? – продолжил Психолог. – Необходимо систематически приучить себя погружаться в особое состояние гипотаксии, напоминающее легкую дремоту. При этом сам Шульц полагал, что если при усыпляющем гипнозе возникает чувство тепла и тяжести во всем теле, то, двигаясь обратным порядком от ощущения тяжести к теплу, можно вызвать изменение сознания, повторяющее основные черты гипнотического внушения. Для этого и требуется психотехника аутотренинга, в ходе которого положение всего тела должно быть совершенно пассивным, а мышцы максимально расслаблены. Начиная с правой руки, необходимо с закрытыми глазами вызвать яркое и четкое представление тяжести в расслабленных мышцах. Когда чувство тяжести окончательно сформируется, его нужно тут же прервать, энергично сгибая и разгибая конечности, глубоко дыша с открытыми глазами. Расслабления
«Моя правая рука стала тяжелой».
«Моя левая рука стала теплой».
«Сердце бьется ровно и спокойно».
«Мое дыхание глубокое и ровное».
«Солнечное сплетение излучает тепло».
«Мой лоб и затылок охватывает приятная прохлада» и т. д.
Далее начинаются упражнения высшей степени самовнушения, вызывающие определенные сложные переживания, – Психолог начал заметно нервничать. – Здесь надо с закрытыми глазами вызывать яркие мысленные образы цвета, геометрических фигур и прочих конкретных объектов. После достижения этого созерцания внутреннего мысленного пространства надо перейти к представлению совершенно отвлеченных понятий силы, красоты, счастья, радости и пр., что соответствует стадии гипнотического катарсиса – чувственного просветления. Настоящая, полная аутогенная тренировка требует присутствия психотерапевта – гипнолога, который, внушая наступление ключевых ощущений, руководит сменой стадий внушения и самовнушения. Ну что тут может быть общего с каким-то фантастическим «выпадением в каталептическое состояние»?! Тем более, что, несмотря на внешнюю схожесть, сомнамбулизм и летаргия являют собой совершенно не связанные и вместе не встречающиеся явления психики.
Ну что вы, коллега, так разволновались, – Физик с усмешкой снова обратился к книге воспоминаний «гипнотизера», – давайте спокойно продолжим наш анализ:
«Я уже рассказывал о том первом опыте внушения мне, который был проведен профессорами Абелем и Шмидтом. После этого такие опыты эти два ученых проводили со мной неоднократно. И результаты раз от раза становились все лучшими. Я начинал понимать отдаваемое мне мысленно распоряжение значительно быстрее и точнее. Научился выделять из хора „звучащих“ в моем сознании мыслей окружающих именно тот „голос“, который мне нужно было услышать. Абель не уставал твердить:
– Тренируйте, развивайте ваши способности! Не давайте им заглохнуть и забыться!»
– Полная неразбериха, – в очередной раз фыркнул Психолог, – ведь «природные качества» нашего «медиума» превосходят всяческое воображение, куда уж их тренировать.
«Я начал тренироваться. В свободные четыре дня недели я ходил на берлинские базары. Вдоль прилавков с овощами, картофелем и мясом стояли краснощекие молодые крестьянки и толстые пожилые женщины из окрестных сел. Покупатели были редки, и в ожидании их многие продавцы сидели, задумавшись о своем. Я шел вдоль прилавков и поочередно, словно верньером приемника включая все новые станции, „прослушивал“ простые и неспешные мысли немецких крестьян о хозяйстве, оставленном дома, о судьбе дочери, вышедшей неудачно замуж, о ценах на продукты, которые упрямо не растут… Но мне надо было не только „слышать“ эти мысли, но и проверять, насколько правильно мое восприятие. И в сомнительных случаях я подходил к прилавку и говорил, проникновенно глядя в глаза:
– Не волнуйся. Дочка не забудет подоить коров и дать корм поросятам… Она хоть и маленькая еще у тебя, но крепкая и смышленая.
Ошеломленный всплеск руками, восклицания удивления убеждали меня, что я не ошибся».
– Очень даже любопытно, – Психолог, склонив голову набок, с хитрецой рассматривал книгу мемуаров эстрадного артиста, – а ведь все эти логические неувязки и психологические ляпы можно легко объяснить на основе всего лишь одной способности нашего юного таланта.
«Магнетизма внушения», как говорили в те далекие времена, – продолжил фразу своего коллеги Физик, и оба ученых довольно рассмеялись.
Именно так, коллега, именно так, – Психолог обвел взглядом ряды окружающих его книг, – должны были бы выглядеть на бытовом уровне уроки медицинского гипноза, слабые проблески которого уловил и развил доктор Абель. Тогда становится понятной и роль летаргического состояния, возникшего в ослабленном голодом и непосильным физическим трудом детском организме Вольфа. Известно, что в пограничном состоянии пробуждения или засыпания сила воздействия внешнего внушения наиболее велика и здесь можно сформировать самые различные «психические установки». Практикующий классическую схему аутотренинга Шульца доктор Абель вполне мог воспользоваться редким случаем пациента с депрессивно-истерическими чертами характера сознания, погруженного в религиозно-мистические видения. Воздействуя всей своей силой «магнетического внушения», он стал формировать у мальчика редкую форму «индуцированного гипноза» как самую высшую степень аутогенной тренировки.