Вольф Мессинг. Экстрасенс Сталина
Шрифт:
Нач. госпиталя в/врач 3-го ранга Сошина».
«С исключительным вниманием бойцы, сержанты и офицеры гарнизона просмотрели шесть концертов Вольфа Григорьевича Мессинга, на которых присутствовало более трех тысяч человек. Эти концерты на нас, зрителей, произвели очень большое впечатление. Мессинг выполнял исключительно сложные номера, заданные ему «индуктором», и при этом с большой точностью. Он доказал, что это не фокусы, связанные с ловкостью рук человека, а исключительно сложная психологически научная работа, проводимая им в течение длительного периода лет и представляющая исключительный интерес с точки зрения развития психологии как науки.
От имени бойцов, сержантов и офицеров выношу сердечную благодарность Вольфу Григорьевичу Мессингу и желаю дальнейшей плодотворной работы на благо развития науки
Начальник гарнизона генерал-майор артиллерии Шуршин».
«Ваше выступление перед профессорским, преподавательским составом и студентами Магнитогорского государственного педагогического института продемонстрировало выдающуюся способность чтения мыслей (понимание внутренней речи), развитую Вами до необыкновенной высоты и точности.
Цель Ваших опытов — развитие сил, скрытых в психике человека, и воспитание воли — достойна всякого поощрения. Особенно сейчас, когда народы нашего Союза стоят на пороге завершения Великой Отечественной войны, проявляя героическое волевое напряжение, работа в этом направлении — в направлении изучения и развития воли — является весьма важной. Вот почему Ваши выступления имеют большое воспитательное значение.
От имени всего коллектива института выражаем Вам сердечную благодарность и желаем продуктивной работы на благо нашей великой Родины». Без сомнения, Мессингом, как и большинством советских людей, владел в те годы искренний патриотический порыв, желание хоть чем-то приблизить желанную победу над ненавистным врагом. Он сам пишет: «Работал я в те годы очень много, не считаясь ни с количеством выступлений, ни с дальностью расстояний. Очень многие выступления давал бесплатно, выступал в палатах эвакогоспиталей, где лежали «ранбольные», как тогда называли раненых бойцов и офицеров нашей армии. Выступал я и в цехах заводов. Было несколько случаев, когда выступление проходило прямо под открытым небом. Я старался работать, как в те годы работали все. Свои личные сбережения я отдал на оборону страны, для скорейшего разгрома фашизма. Так поступали в те годы многие и многие люди. На эти средства были построены два самолета, которые я подарил нашим военным летчикам, первый — в 1942-м, второй — в 1944 году».
История с двумя истребителями, подаренными Мессингом фронту — одна из самых загадочных в его биографии. В принципе ничего невероятного в ней нет: в годы войны многие люди с высоким уровнем доходов — артисты, писатели, ученые — жертвовали деньги на приобретение танков, пушек или самолетов. Но недоброжелатели телепата во главе все с тем же Шенфельдом утверждают, что он если и отдал деньги на нужды обороны, то сделал это не добровольно, а чуть ли не под дулом пистолета. Если в жизни Мессинг был довольно равнодушен к деньгам — в СССР их все равно было особенно не на что тратить, — тов повести Шенфельда он трясется над каждой копейкой и мечтает, как после войны вернется в родную Гуру-Кальварию «в смокинге, в накидке на белой шелковой подкладке, с шляпокляком на голове — прямо как Гарри Пиль в кино». А также о том, как он купит расположенный по соседству старинный замок королевы Боны и поселится там. На самом деле Мессинг уже в то время не собирался возвращаться в Польшу, даже не зная еще о том, что летом 1941 года его семью вместе со всеми евреями Гура-Кальварии угнали на смерть. В Советском Союзе, несмотря на все испытания, он чувствовал себя куда более популярным и востребованным, чем на прежней родине.
Евреев Гура-Кальварии угоняют в Варшавское гетто
Согласно Шенфельду, в июле 1942 года Мессинга вызвал к себе директор ташкентского (напомним, что все действие повести происходит в Ташкенте) отделения Госконцерта и поинтересовался, сколько он собирается пожертвовать на нужды армии. Артист задумался: «Дома, в Польше, вся моя жизнь была тяжелой борьбой за существование, я рад был, если имел парнусу (прибыль. — В.Э.) и сводил концы с концами. А здесь неожиданно привалило счастье и дождем посыпались деньги. И я знал только одно: надо их копить на будущее. А от окружающей меня жизни был вдалеке,
Но тем не менее я решил не ударить в грязь лицом и поразить их.
— Тридцать тысяч! — сказал я.
Они переглянулись, и наступило тягостное молчание. Я понял, что если и поразил, то не с того конца, а потому решил поправиться:
— Пардон, я хотел сказать: сорок тысяч.
Представитель горкома криво усмехнулся и процедил:
— Вы, оказывается, шутник, Вольф Григорьевич. Смешно, сорок тысяч при ваших-то баснословных барышах! На днях председатель корейского рисового колхоза, товарищ Ким Цын Хен из своих личных трудовых сбережений пожертвовал миллион рублей. Вчера в «Правде Востока» было описано, как он привез нам огромный сундук с деньгами. Три кассира Госбанка пересчитывали их целый день. Вот это — пример патриотизма!»
Несмотря на уговоры, Мессинг раскошелился только на пятьдесят тысяч, и скоро ему пришлось пожалеть об этом. Уже через несколько дней двое в штатском подошли к нему на улице, сказали, что его срочно вызывают в Комитет по делам искусств, но отвезли в местное НКВД. Там телепата обвинили в том, что он тайный раввин и приехал в СССР «разыскивать своего родственничка, известного врага народа Станислава Мессинга, не зная, что он уже ликвидирован». Видный чекист Станислав Адамович Мессинг родился в Варшаве и, возможно, действительно был дальним родственником телепата, но тот ничего о нем не знал. Что неудивительно — «другой» Мессинг еще 2 сентября 1937 года был расстрелян по стандартному обвинению в шпионаже в пользу Польши.
Вольфа Григорьевича допрашивали по классической схеме — сперва «злой» следователь, капитан Иванов, орал на него и грозил револьвером, отчего впечатлительный телепат грохнулся в обморок. Потом «добрый» майор Сааков мягко уговаривал его пожертвовать на нужды Красной армии миллион рублей — примерно столько и стоил новый истребитель. Запуганный Мессинг согласился. О дальнейшем он в изложении Шенфельда рассказывал так:
«Полночь давно прошла, когда они привели меня в гостиницу. Я проспал чуть ли не сутки. Лазарь Семенович ходил вокруг меня на цыпочках, ничего не спрашивал и обращался со мной, как с тяжелобольным. Через день мы отправились в Новосибирск. Туда мы добирались долго — без конца надо было пропускать военные эшелоны. Я всю дорогу лежал на полке и думал о том, что произошло в кабинете капитана Иванова. Судьба опять сыграла со мной скверную шутку: я стал игрушкой в руках ихней банды, и кто знает, что они еще придумают. А что они придумают, в этом я не сомневался. Они открыли мое слабое место, они поняли, что я человек совсем не геройского склада, и захотят мной помыкать как им заблагорассудится. Вряд ли ограничатся грабежом моих кровных денег. Они захотят, чтобы я стал в их руках последней проституткой, захотят использовать меня как им вздумается!
В Новосибирске меня ожидала телеграмма от Сталина, про которую вы, вероятно, знаете. В вестибюле уже сидели корреспондент ТАСС и местный газетчик. Надо было давать интервью и выступать по радио. А еще через два дня меня повезли на военный аэродром, поставили возле истребителя, велели улыбаться и жать руку какому-то летчику. В таком виде нас сфотографировали у самолета, на котором возле лозунга «За победу над фашизмом!» было написано, что советский патриот В. Г. Мессинг подарил этот самолет летчику Балтики — это в Новосибирске-то! — Герою Советского Союза К. Ковалеву. Хоть бы для вида выкрасили тот покорябанный самолет, который я будто для них купил! Нет, никому еще так дорого не обходился советский патриотизм! — думал я.
А мой администратор, милейший Лазарь Семенович, ходил от счастья, как пьяный, и все меня обнимал и целовал.
— Вольф Григорьевич, — захлебывался он от восторга. — Вы даже себе не представляете, кто вы теперь и какие неограниченные возможности у вас в руках! Человек с телеграммой от самого Сталина в кармане может задержать на улице любого милиционера… Да что там милиционера! Он может задержать любого генерала и хлестать его по мордасам сколько душе угодно! Господи, мне бы такую силу! Да я бы их всех на колени поставил!