Волхв пятого разряда
Шрифт:
– Вы, может, думаете, что рассказала вам о сыне потому, что я надеюсь что-то получить от вас? – поспешила медсестра. – Это не так. Я неплохо зарабатываю, на жизнь хватает. Но все же попросить хочу. Ведь вы удочерили девочку, которой ручку отрастили?
– Пока с женой оформили опеку. Через год удочерим.
– Вы меня опередили. Я собиралась девочку забрать – она мне по сердцу. Так привязалась к ней! Растила б, как родную дочь. Разрешите мне с ней видеться. Я могла б смотреть за Машей, когда вы заняты. Денег мне платить не нужно.
– Поговорю с женой, – ответил
– Договорились! – женщина кивнула и забрала фото.
Николай вернулся в зал, где был встречен обеспокоенной супругой.
– О чем вы говорили с Бойко?
– С какою Бойко? – удивился Николай.
– Медсестрой, с которой ты ушел. Фамилия ее такая.
«Песец! – подумал Николай. – Приплыли…» Пацана, в чье тело переместилась его сознание из прошлой жизни, звали Бойко Юрий Леонидович. Выходит, что того сдали в детдом под собственной фамилией, которую и сохранили. Не врала медсестра. И что теперь?
– Антонина Серафимовна сказала, что собиралась Машеньку удочерить, а мы ее опередили. Она к ней очень привязалась. Просит разрешить с ней видеться. Предлагает себя в няньки безвозмездно.
– Сам как считаешь? – задумалась Марина.
– Родители у Маши есть, пусть будет еще бабушка, – пожал плечами Николай. – Не помешает.
– Ладно, – нехотя ответила Марина. – Пускай приходит, далее посмотрим.
На том и порешили. А назавтра новые события задвинули всю эту Санта-Барбару[3] на задний план…
[1] Герр лейтенант скучает? Я могу составить вам компанию? (нем.)
[2] ПНВ – прибор ночного видения.
[3] «Санта-Барбара» – американская мыльная опера. Сериал транслировался по телевидению СНГ несколько лет и был невероятно популярным.
Глава 9
9.
Трель телефона разбудила Николая около шести утра. Слетев с постели, полусонный, он ринулся в прихожую, где снял трубку с аппарата.
– Алло?..
– Николай Михайлович, берите Марину Авенировну и приходите в госпиталь, – он распознал в наушнике басок Кривицкого. – Немедленно!
– А что случилось?
– Прилеты, много раненых. Я к вам отправил санитарку посидеть с ребенком. Поторопитесь!
Кривицкий отключился. «Какие могут быть прилеты? – подумал Николай, шагая к спальне. – Давно уж не стреляют. Ну, разве что на новых рубежах, но там поблизости есть госпитали – их развернули сразу после наступления. Зачем везти людей в Царицыно? Это и для раненых опасно, сначала нужно их стабилизировать».
– Что там, Коля? – спросила у него жена, когда Несвицкий щелкнул выключателем. Она уже проснулась и сидела на постели.
– Нам срочно нужно в госпиталь. Прилеты, много раненых.
– А Машенька? Возьмем с собой?
– Кривицкий к нам отправил санитарку…
Умылись и оделись они быстро. Не успели выйти из квартиры, как позвонили в дверь. Открыли. Запыхавшаяся санитарка сообщила, что прибыла сидеть с ребенком.
–
– Что в госпитале? – поинтересовался Николай.
– Там просто ужас! – выпалила санитарка.
То, что она ничуть не преувеличила, им стало ясно на подходе к госпиталю. В ворота вереницей заезжали кареты скорой помощи. Санитары тащили из машин носилки с окровавленными ранеными и несли их в распахнутые двери приемного покоя.
– Я – хирургию! – сказал Марине Николай и устремился вслед за санитарами.
– Я буду в отделении, – сказала за спиной жена.
В коридоре у операционных Николаю едва не стало плохо. Тележки с пациентами стояли возле стен, а те, кому их не хватило, лежали на носилках на полу. Воздух словно загустел от криков, стонов раненных людей. Вонь от разорванных кишок и такой знакомый запах свежей крови – сырой, железистый. Возле тележек и носилок копошились врачи и сестры – сортировали раненых. Здесь Николай нашел Кривицкого. Начальник госпиталя был в окровавленном халате, шапочке и в хирургических перчатках.
– Вы вовремя, – сказал Несвицкому. – Бригады приступили к операциям. Ваша задача – стабилизировать наиболее тяжелых. Не исцеляйте их – вам сил на всех не хватит. Достаточно остановить кровотечение, а дальше – мы.
– С кого начать? – спросил Несвицкий.
– Вам скажут, а пока накиньте на себя халат. Его вам принесут. Сестра!..
И началось… Кровотечение из паха – бедро разорвано осколком… Оторвана нога, кровь пропитала бинт, наложенный врачом из скорой помощи. Жгут снять и руку на культю… Осколок пробил ребенку грудь… А вот открытый перелом, разорваны сосуды… Перед глазами Николая будто крутился кровавый калейдоскоп. Рука – на рану, с ладони утекло тепло, кровь перестала течь – теперь к другому пострадавшему…
Несвицкий не следил за временем, работал и работал, пока в глазах не потемнело. Очнулся на кушетке, где он сидел, затылком упираясь в стену.
– Попейте! – стоявшая напротив медсестра подала ему кружку с чаем. Тот исходил парком. Несвицкий взял кружку липкими окровавленными пальцами и приник губами к краю. Чай был горячим и сладким до приторности, но Николай глотал его, как истомившийся жаждой путник пьет воду посреди пустыни, после чего вернул посуду медсестре.
– Ведите меня к раненым!
– Так нету больше, – сказала медсестра. – Тяжелых вы стабилизировали, а прочие пока что подождут. Отдохните, Николай Михайлович, вы плохо выглядите. Лицо осунулось и бледное. Я помогу вам привести себя в порядок. Степан Андреевич велел за вами присмотреть.
«Даже в таком бедламе не забыл», – тепло подумал о начальнике Несвицкий.
– Идемте!
Через несколько минут, умытый, снявший окровавленный халат, Николай сидел на стуле в своей комнате и жадно ел. Поздний завтрак ему доставили из кухни. Насытившись, Несвицкий закурил, стряхивая пепел в опустевшую тарелку. Плевать, что в госпитале курить запрещено! Нет сил идти во двор… Затем он завалился на кушетку и не заметил, как уснул.