Волк 10: Лихие 90-е
Шрифт:
— У генерала Кравцова своеобразные методы, — сказал он. — Но вы, Максим Михайлович, ещё можете пригодиться нашей Конторе. Это будет большой утратой, если вас не станет.
— Уже наслышаны? — спросил я, усаживаясь на сиденье.
— А то! Сергей Анатольевич Ремезов очень тепло о вас отзывался. Главное, что…
— Андрей Семёныч! — один из охранников чекиста постучал в окно Мерседеса. — Едут.
— Давайте к сути, — сказал Румянцев. — Увидите всё сами. Советую не выходить из машины.
Из окна Мерседеса было хорошо видно, что происходит. Дорога у набережной была
Оба остановились напротив кафе, высыпались омоновцы в полной экипировке, направляя автоматы на моих телохранителей. А те ничего не могли сделать в ответ, только сдаться.
ОМОН — это не то, с чем может справиться частная охрана. Тут не только оружие нельзя доставать, даже просто сопротивляться чревато большими проблемами и травмами. Сейчас упакуют всех, кто снаружи. Хорошо, что Мишаня с Елагиным успели свалить, а то бы и они попали в замес.
— Вашу охрану сейчас арестуют, — Румянцев всё ещё улыбался. — Ненадолго, уже к вечеру отпустят. Арестовали бы и вас, чтобы спокойно разобраться с вами в изоляторе, но никто из них не посмеет подойти к моей машине. Так что я вас выручил.
— Замечательно, — равнодушным тоном сказал я. — Вот только меня всё равно лишили охраны, и теперь запросто могут убить не в изоляторе, что подозрительно, а прямо на улице. На улице много вариантов: авария, бандитская разборка, или вдруг я утону в одной из этих рек. Выглядит так, будто вы с ним заодно, просто решили со мной поговорить перед этим.
— Если будете говорить со мной таким образом…
Улыбка так и не ушла, как и вежливость. Будто мы с ним говорили совсем о других вещах. Всё равно он начал злиться, но я так и планировал, пусть выдаст что-нибудь ещё. Да и Женьку надо срочно вытаскивать любым возможным способом.
— … коллеги вас заберут. И вам останется недолго.
— Конечно, но тогда мы с вами не поговорим.
— Я возвращаю Ремезову должок, — отрезал Румянцев. — Он очень просил, чтобы я вас прикрыл. Я всегда возвращаю долги, но я не обязан вам помогать. Особенно если вы меня обвиняете без всяких на то оснований.
— А я вас и не обвинял, я сказал, как это выглядит со стороны. Мне нужно убедиться, что вам можно верить. Среди арестованных — мой друг. Вытащите его, чтобы я не остался один, вам это несложно. И тогда я поговорю с вами обо всём, что вы хотите.
— Ставите условия, Максим Михайлович? Я здесь не для того, чтобы вас убеждать. Если не нравится, милости прошу, — он показал на дверь. — Вас ждут.
— Но вы же хотите поговорить со мной лично, товарищ генерал, — я смотрел ему в глаза, выдерживая его цепкий взгляд. — Это важно, раз не отправили помощника разбираться с вопросом, а приехали сами в такую даль. Давайте решим этот вопрос, и я буду в вашем распоряжении. И Ремезов будет не против, если вы поможете моему другу. Он его знает, а мне самому будет проще говорить, когда моих друзей не пинают и не бьют прикладами. Не будут путаться мысли.
— Хорошо, договорились, — Румянцев выглянул в окно. — Иннокентий, скажите им, чтобы
— Да.
Высокий парень в чёрном пиджаке широким шагом направился к работающим омоновцам, доставая на ходу документы. Для обычных людей так приближаться опасно, но ему это сошло с рук. Молодой чекист окликнул командира, тот удивился, но отдал приказ сразу.
Через полминуты Женя стоял у моего мерса, с удивлённым видом отряхивая пиджак от грязи и поправляя торчащие дыбом волосы. Но целый, по лицу не били, у нас все в курсе, чтобы не сопротивлялись ментам, я всё равно потом вытащу.
— А что с охраной? — спросил я, делая Жене знак, что всё хорошо.
— Если нет нарушений, отпустят к вечеру. Правда, если вы не примите меры, до вечера ещё надо будет дожить. А я не контролирую людей Кравцова и его друзей в городе.
Телохранителей паковали в автобусы. Но все живы, и этот риск учитывается в их контракте, а адвоката я им найму сам, если что-то пойдёт не так.
Женя нервно курил, глядя по сторонам, а вот водителя из Мерседеса, работающего на холдинг, достали за компанию со всеми. Придётся вызывать дополнительных людей, вот только они мало чем помогут, если снова нагрянет ОМОН.
— Значит, Кравцов действительно хочет от меня избавиться уже сегодня, — проговорил я.
— Да, — генерал Румянцев достал сигареты из коричневой бумаги и закурил одну. — То, что вас не удалось задержать, его планы не изменит. Добьёт позже.
— Неофициально, — сказал я. — Просто уберут охрану подальше от меня, в изоляторе или нет, и добьют. А что он не хочет взяться официально? Проверки, дела, следователи, всё остальное? У генерала ФСБ достаточно власти, чтобы засадить меня на всю жизнь.
— Ответ простой, — он выпустил облако дыма через окно. — Огласка в сложный для них период передачи власти им совсем не нужна. Спасибо, Иннокентий! — к окну как раз подошёл его помощник, что освободил Женю, его-то генерал и поблагодарил.
Я присмотрелся к Румянцеву. Возвращает долги — это, конечно, хорошо, но у него явно есть в этом деле какой-то интерес. А какой у него может быть интерес? Получить что-то, что есть у меня, но нет у него. Или чтобы генерал Кравцов не получил это раньше него.
Хочет себе комбинат? Посмотрим. Надо бы навести справки о нём, а для этого связаться с Ремезовым, хоть это непросто. Или с Григорьевым, до него добраться намного легче.
— А не боитесь, что Кравцов отомстит вам? — спросил я.
— Кишка тонка, — хвастливо сказал Румянцев. — Нас он не осилит. Но может припомнить потом.
— Его руководитель, говорят, может стать новым директором.
— От вас это странно слышать, — он покосился на меня, открыл пепельницу в двери, и стряхнул пепел туда. — Но сейчас много разговоров о новом руководстве службы. Москвичам это очень важно, от этого зависит их карьера. А мы просто будем работать с тем, кто там будет. Поэтому и не лезем особо в эти дела, а вот Серёга Ремезов полез с головой, хотя в далёком Забайкалье новое руководство вообще никак не влияет на работу, слишком далеко. Зря. Тех, кто ошибся, вспомнят и накажут.