Шрифт:
Глава 1
Мы ехали в моём БМВ по вечерней Чите. Женя за рулём, я сидел позади с сотовым телефоном в руках, рядом со мной Латыпов. Он пытался вслушиваться в разговор по мобиле и сдерживал свой сильный болезненный кашель. Это давалось ему с трудом.
Полковник Шелехов продолжал диктовать свои условия, думая, что победил. Его самодовольный голос звучал очень чётко, ведь он где-то рядом, в Чите, и, судя по музыке на фоне, уже отмечал победу.
– Расклад такой, Волков, – говорил Шелехов. –
– А с чего это мне брать этого человека?
– А чего бы и не взять? Он же ветеран КГБ, большой опыт работы, да и судимость с него сняли. Хороший сотрудник, ха-ха. Он сам сделает всё остальное. Как надумаешь, езжай в ресторан… как он называется, – спросил он у кого-то и дождался ответа. – Александровский сад, езжай сюда. Ну и акции, само собой, зачем они тебе?
– Всё сказал? – спросил я.
– Жду ответа лично. Или завтра будешь сидеть вместе с Серёгой Ремезовым по соседним камерам.
Полковник Шелехов отключился. Женя посмотрел на меня в зеркало, я помотал головой, пока не собираясь называть маршрут, лучше поездим ещё и обсудим. Латыпов громко закашлял.
– Он хочет зайти с этой стороны, – проговорил я. – Со стороны охраны попасть на комбинат, пролезть глубже, потом делать всё, что захочет. Похоже, в Питере к холдингу так просто не подкопаться, раз они сюда лезут.
– Возможно, – Латыпов закряхтел и полез за платком. Видно, что он носил под курткой плечевую кобуру с табельным пистолетом. – И что думаешь?
– Есть время, но надо придумать, как его использовать. Пока поездим. Связаться с Витей Батумским? Оставим этот вариант на подумать, хотя он вряд ли потянет полковника.
– Да, – Латыпов закивал. – Риски тут для него выше, чем если ты его просто сдашь. Да и он сам тебя заложит, когда попадётся. Да даже раньше, он сам придёт к Шелехову. Только если их поссорить, как Эдика с Горбанем, – он хитро прищурился. – Но ты не успеешь. Да и нет у них общих дел.
– Может, втереться к Шелехову в доверие? Показать, что я полезен, что без меня им будет сложно. И в нужный момент…
Я сжал рукоять ПСМ в кармане. Не то чтобы я собирался стрелять прямо сейчас, но ситуация становилась всё хуже и хуже, а варианты решения придумывались всё радикальнее и опаснее.
– Хорошая мысль, – подполковник очень внимательно посмотрел на меня, о чём-то думая. – Внедриться к ним…
Он хотел сказать что-то ещё, но его разобрал такой кашель, что он согнулся, зажимая рот платком. На клетчатом платке остались капли крови.
– Это тубик? – Женя выпучил глаза и на мгновение отвлёкся от дороги. – Если это тубик, то…
– Это рак, – прохрипел Латыпов. – Недавно нашли…
– И лечат? – спросил Женя.
–
– В Швейцарии может? – я пожал плечами.
– Хрен их знает… эх, вот же суки, – старый подполковник сжал кулак. – Вот сколько народу с облегчением вздохнёт, когда узнает, что я сдох. И сколько жалеть будет? Я вот долго пожил, много крови кому попортил, но много кому и помог, а по итогу осталась только работа и кошка. Но я сдохну, а эта мразь будет праздновать. И дальше будет всё продавать, только теперь уже никто не помешает. Всё разворуют, всё продадут, а потом свалят за бугор… кха-кха.
Я ничего не говорил, ждал, когда он закончит, вдруг придёт к чему-нибудь.
– Жалко парней из Серёгиной команды, – сказал Латыпов, несколько раз хрипло вздохнув. – Хорошие ребята там есть, но тоже в замес попадут, от всех избавятся. И Серёгу жаль, он такой последний остаётся, старой закалки. В отставку говорят, дорогу молодым… Ты-то вот за своих, как говоришь, на всё готов… он тоже, а вот… кх…
– Когда рядом есть нужные люди, надо это ценить и поддерживать. Только мало кто это видит, всегда оставляют на потом. А потом будет поздно.
– А я вот не видел. Работа и кошка, – он снова закашлялся и кашлял долго. – Жену давно похоронил, дети разъехались, а я тут чего-то ждал… дождался… лама говорил, примириться надо с собой, да где уж тут? Кха… ладно, Волков. Есть у меня одна мысль. Давай ко мне заедем, на Пожарку.
– Есть мысль, как к Шелехову подобраться?
– Да, есть один человек, который может подсказать что-нибудь дельное. Но мне надо из дома кой-чего взять. Потом к Серёге поедем, он в больнице, обрадуем его. Так себе больничка там, – Латыпов поцокал языком. – В Швейцарии-то лучше должно быть.
Мы доехали до его дома и остановились у подъезда, привлекая внимание местных бабушек, уставившихся на нашу машину.
– Волк, дай ствол, – тихо сказал Женя. – Если что, я этого Шелехова…
– Не так грубо надо действовать, – ответил я.
– Да он же…
– Это не Горбань, Женька, и даже не Душман. Это слишком крутая шишка.
– Да я понимаю, – он откинулся на сиденье и посмотрел вверх. – Душмана ты сначала сделал изгоем, только потом мы смогли выстрелить. С Горбанем ещё хитрее вышло. А за Шелехова прилетит не только мне, но и всем нам. И на дно не заляжешь, везде найдут. Даже Славку бы нашли.
– Ценю тебя, Женя, всегда знал, что ты за нас всё сделаешь. Но если мы выстрелим, попадём в проблемы все. Но мы не сдаёмся, нет. Мы стольких пережили не для того, чтобы перед очередным гадом стелиться.
– Ладно, придумаешь чё-нибудь.
– Вот и придумываю. Если стрелять, то не самим. Давай посмотрим, что Латыпов хочет предложить.
Латыпов вернулся через пару минут, в одной руке держа старый кожаный портфель, потёртый по бокам, в другой плетёную корзинку, накрытую одеялом.