Волк для Шарлотты
Шрифт:
– Я могу идти сама, - сказала я сбивчиво потому, что запах его тела будоражил сильнее прежнего, а без кочерги я вновь ощутила себя безоружной.
– Не можешь, - отозвался волк. – Перед каждым колодцем мне придется брать тебя на руки, за тем опускать. Проще нести до конца. Тем более, мне приятно.
Его слова польстили, но я проговорила:
– Но я ведь тяжелая.
Послышался глухой смешок.
– Я вообще
Я почему-то улыбнулась. Мама всегда говорила, что я не достаточно в теле по меркам нашей деревни и пыталась меня откормить. Тем не менее, у меня полная грудь, широкие бедра и тонкая талия, что на мой взгляд гораздо лучше, чем валики жира, которые свисают над юбками моих сестер. Им приходится прятать их, завязывая юбки выше пояса, но я знала, что они скрывают.
Сейчас же моя стройная фигура наконец оказалась оценена по достоинству, и это очень польстило.
Вопрос о факелах волк проигнорировал, и мне оставалось лишь гадать, что он думает по этому поводу.
Глава 9.2
Через некоторое время он остановился и поставил меня на пол. Затем толкнул дверь, и мы вошли в комнату с книгами.
– Я обещал учить тебя читать, - произнес волк. – Начнем сегодня же.
Я обратила внимание, что в комнате появилось кресло и диван. Оба обиты темно-красным бархатом, что по меркам нашей деревни несказанно дорого. Перед ними низенький столик с книгой. На нижних полках исчезла пыль, а по стенам, несмотря на свет из окон под потолком, горят факелы.
– Я решил, что так будет удобней, - проговорил зверь, видимо, заметив моё удивление. – Не стоя ведь начинать урок.
– Вы принесли сюда мебель для меня? – наконец смогла вымолвить я после минутного изумления.
Волк посмотрел на меня странно, в правом глазу сверкнула искра, он сказал:
– Тебя это удивляет?
– Прежде никто не делал того, что хотелось бы мне, - ответила я.
На лице зверя мелькнула озадаченность, одна бровь опустилась, а другая поднялась.
– Это странно, - сказал он.
– Почему? – спросила я.
Верген подошел к креслу и опустился в него.
– Женщина раскрывается лишь тогда, когда счастлива, - проговорил он. – А счастливой она становится, получая желаемое. Будь то побрякушка, платье, муж…
– Но вы ведь принуждаете меня к сраму, - напомнила я и выпрямила спину, о чем тут же пожалела потому, что грудь в приподнялась в постыдно глубоком вырезе, и ареола на этот раз действительно показалась.
Быстрым движением я дернула край выреза вверх и подняла перепуганный взгляд на волка. Тот смотрит жадно, буквально пожирая глазами каждую частицу моего тела, в глазах полыхает пламя, на щеках ходят желваки.
Зверь шумно
Затем открыл и сказал:
– Шарлотта, ты не представляешь, на сколько желанна для меня. И каких усилий стоит держать себя в руках. Если бы ты знала, что в мыслях я с тобой делаю, ты бы бросилась бежать, даже не смотря на все предостережения. Мой звериный нос чувствует тебя, даже когда нахожусь во дворе. Твой запах сводит меня с ума. Он высвобождает зверя, и лишь моя человеческая половина способна держать его в узде. Всё потому, что я до безумия тебя хочу Шарлотта. Но, что важней, мне нужно, чтобы ты меня тоже хотела. Иначе всё не имеет смысла. Я могу взять любую, слышишь? Любую женщину. Но мне нужно, чтобы мне отдалась ты. По своей воле.
Я слушала его горячее признание и ощущала, как по телу прокатываются волны мурашек. Таких откровений мне не говорил никто, а всё, что слышала от Грэма – лишь голос неуемной похоти и стремления её усладить. Но если волк испытывает хоть половину из того, что сказал, это возвышает его и над Грэмом, и над всей моей деревней, как дерево возвышается над травой.
– Ты покраснела, Шарлотта, - проговорил зверь. – Что тебя смутило?
– Я… - пробормотала я, потом вдохнула и проговорила уже уверенней: - Вы так заботитесь о том, чтобы мне было удобно. Но всё равно пытаете меня…
Волк засмеялся, и я вновь увидела его белые зубы.
– Это не пытка, моя красавица, - сказал он. – Это обучение. Хотя в каком-то роде пытка, но в этом есть своя прелесть. Ты поймешь это позже. Ты ведь совершенно не знаешь своего тела, не понимаешь, как и на что оно реагирует. Твое тело, Шарлотта, очень чувственно. И когда ты это поймешь, ты мне отдашься.
– Вы ошибаетесь, - проговорила я быстрей, чем успела сообразить, и тут же замолчала.
Снова послышался смех волка, глухой и слегка рычащий.
– Терпение, моя красавица. Терпение.
Он указал на диван. Повинуясь его молчаливому приказу я пересекла комнату и села. Диван оказался мягким, но упругим, на таком даже можно спать. Мама всегда говорила, что спать лучше на твердой поверхности, чтобы не портить осанку.
Взгляд упал на книгу на столе. Блестящий переплет, словно её вскрыли сосновым клеем, золотистые вензеля, и такие же золотистые полосы на корешке.
Я было потянулась к ней, но тут же одёрнула руку, боясь рассердить волка своеволием.
Тот проговорил:
– Не бойся. Возьми, полистай. Это история Терамарского леса. Не самая подробная, скорее, для детей, с крупными буквами и рисунками. Но тебе должно быть в самый раз. Ты ведь только начинаешь путь в прекрасном мире книг.
С почти священным трепетом, я коснулась переплета. Пальцам стало прохладно. Осторожно, будто беру настоящую драгоценность, я взяла фолиант. Он оказался тяжелым, пришлось положить на колени.