Волк и семеро козлов
Шрифт:
Одной рукой она показывала в сторону, откуда прибежала, а другой держалась за Ролана.
– Они мать… Они маму задушили…
– Тише говори. Кто – они?
Оглядываясь, Ролан повел ее к дому.
– Их трое… Твари… Напросились в гости, а сами… Маму мою убили… Меня с собой увезли… Сказали, что со мной будут жить, в доме…
– В каком доме?
Из-за деревьев показался частокол и выглядывающая из-за него крытая полиэтиленом и мхом крыша.
– Не знаю… Может, в этом… Здесь дом где-то должен быть…
Добрик встретил их радостным
Ролан закрыл калитку на засов. Если чужие приблизятся к дому, Добрик немедленно даст знать, но эта мысль не успокаивала. Ролан зажег печку, набрал в чайник воды, приготовил для заварки корень валерианы.
– Вы здесь живете? – дрожащим голосом спросила девушка.
– Как видишь.
– Они говорили, что у вас золото есть.
– Сколько их?
– Трое. Злые… Издалека откуда-то. Говорили, что в этих местах много золота… Им сказали, что где-то здесь дом есть…
– Кто сказал?
– Ну, люди, которые уже здесь были… Из-за них они сюда уехали… Они говорили, что их из-за этих людей милиция будет искать…
Девушка говорила сбивчиво, сумбурно, но Ролан все равно ее понял. Ее мать убили типичные отморозки; они же, возможно, расправились с братьями и их девушками, что мыли золото под боком у Ролана. Ограбили их и убили, поэтому теперь ими занимается милиция. Здесь отморозки хотят найти пристанище и золото, они знают про его дом и наверняка попытаются завладеть им.
– У них есть оружие? – спросил Ролан.
– Да, я пистолет видела… И еще ружья у них охотничьи…
– Ты как сбежала?
– Я в машине лежала, багажник закрыт был, а потом один открыл его, тушенку из коробки достал. Они завтрак собирались готовить. Банку достал, а багажник не закрыл. То есть хотел закрыть, но что-то помешало. Я ногами открыла, выбралась и побежала. Через лес побежала, куда глаза глядят…
Ролан взял ее руки в свои ладони, осмотрел. Синева вроде бы проходит, но цвет все равно нездоровый. И опухлость нехорошая.
– Как звать-то тебя?
– Алевтиной кличут…
– Руки чувствуешь?
– Да.
– Пошевели пальцами…
Двигательная функция не нарушена, болевых ощущений девушка не испытывала; может, и не будет никакой гангрены. А чем лечить ее, он не знает. Даже фельдшерского диплома нет, и народной медициной не овладел.
– Да ничего страшного, – улыбнулась наконец девушка. – Я же знаю… На всякий случай можно отвар сделать. Ветки сосновые измельчить вместе с иголками, и еще ягоды шиповника растереть, туда добавить; еще луковой шелухи…
– Нет у меня лука. И шелухи тоже. А шиповник есть, и клюква с прошлого еще урожая, и черника… Сейчас чай будем пить. И отвар тебе сделаю…
– Да я и сама могу… Неплохо у вас тут, уютно… Одне здесь живете?
– Один-одинешенек… Сама откуда?
– Так из Ивантеевки я,
Девушка вдруг приложила руки к лицу и заплакала.
Ролан приготовил чай, поставил перед ней кружку и вышел во двор. Он не исключал, что девушка может быть приманкой для него. Она уже, считай, втерлась к нему в доверие и может ударить в спину. Но не похожа она на лису в овечьей шкуре. И не стала бы доводить свои руки до такого плачевного состояния, если бы вела игру по своим правилам.
Добрик, как настоящий часовой, стоял на смотровой вышке. Оттуда, кроме верхушки забора и деревьев, он ничего видеть не мог, но у него на вооружении собачий нюх, и ушки на макушке – прислушивается, принюхивается. И хвостом крутит. Тревожное у него настроение, но чужих он пока что не чувствует.
Зато Ролан мог осмотреться вокруг. Полянка небольшая, но нижние сучья у деревьев он обрубил давно, кустарник тоже извел – для того, чтобы волк не подкрался незаметно. А сейчас он опасался других зверей, двуногих. И нужно было быть очень осторожным, если у них ружья.
Шло время, но в окрестностях дома никто не появлялся. Оставив Добрика на вышке, Ролан вернулся в дом. Алевтина уже вовсю хозяйничала. И суп грибной у нее на плите варился, и пол уже протерт. Сейчас она с опухшим от слез лицом перемывала посуду. На Ролана даже не обратила внимания, когда он зашел, и не трудно было догадаться, почему. Девушка работала на автопилоте; она нарочно взялась за первую попавшуюся работу, чтобы отвлечься от горьких мыслей. Ведь она мать совсем недавно потеряла, и еще где-то рядом бродят отморозки, которые могут ее убить.
Городская девушка на ее месте вела бы себя по-другому – она бы не стала загонять себя работой по дому, затаилась где-нибудь и тихонько страдала. Но Алевтина – плоть от плоти деревенский житель, и хлопоты по хозяйству для нее не просто работа, а самая обыденная жизнь, без которой она просто не представляла свое существование.
Ролан сел на скамью, приставил автомат к ноге. Алевтина не замечала его, но сам он за ней наблюдал. Хорошая она хозяйка, тайга для нее открытая книга, и даже в медвежьей глуши она чувствует себя как дома. Грубоватая, конечно, но по своему женственная и симпатичная, с ней вполне можно закрутить роман…
Он вдруг поймал себя на мысли, что совсем не прочь все время видеть Алевтину рядом с собой. Она может остаться, будут жить вместе, и скоро он забудет, что такое одиночество. Вместе веселей, а когда лес огласится звонким смехом маленьких Роланчиков, и вовсе скучать не придется.
А как же Аврора? Этот вопрос загнал Ролана в тупик. Нет, Аврора – это святое. Им, конечно, не быть вместе, но лучше жить в одиночестве, чем изменять ей… Хотя какая это измена? Она же сама отказалась от него, сама предала их любовь. И он теперь имеет полное право завести себе новую спутницу жизни. Право имеет, но, скорее всего, не воспользуется им.