Волк который правит (неофиц.перевод)
Шрифт:
Будем надеяться, что Злоба подкорректирует планы Лесного Мха. Радикально.
Тинкер провела в лазарете часы, подбирая заклинания из кодекса Дюфэ, модифицируя их, для работы с магическими накопителями, печатая и активируя их. Она постепенно понимала, что создана быть врачом; необходимость так близко прикасаться к незнакомым людям нервировала.
Состояние невесомости было одновременно и удовольствием и постоянным напоминанием, что она не на Эльфдоме. Что случилось, когда она упала в Призрачные земли? Вместе с ней на лесах был Пони. Упал ли он в смертельный холод и умер? Или он
Самым большим недостатком отсутствия силы тяжести было то, что когда ты засыпаешь, ты не падаешь. Какую-то секунду она дрейфовала в нише помещения, ожидая, пока пройдут мимо какие-то члены экипажа, и думала об оружии, которым можно убить Злобу. В следующую секунду она уже гадала, достаточно ли осталось от черной ивы для того, чтобы сделать кленовое мороженое. Как ей только что рассказал по телефону Масленка, драконы имели слабость к сладкому.
— Тебе придется что-то придумать, — сказал он ей, а Тинкер вдруг поняла, что она сделала телефон из двух консервных банок и связывающей их длинной красной нити. Нить вибрировала, когда они говорили, превратившись в неясное пятно красного цвета, резонируя в такт их голосов. Резонанс был ключом ко всему. — Это действительно легко сделать. Просто следуй рецепту дедушки.
Она вдруг осознала, что именно мороженое было им необходимо все это время… но она взяла рецепт с собой. Пока Тинкер об этом размышляла, она проплыла сквозь стены космического корабля. Космос, как оказалось, состояли из липкой и сладкой черной патоки. Здесь было ее достаточно для их нужд. Пожалуй, она могла бы сделать мороженое из патоки… но как доставить ее в Питтсбург? Спустить с орбиты? Нет, нет, она полностью сгорит прежде, чем попадет туда.
— Доми?
Тинкер подняла взгляд. К ней подплывала Штормовая Песня, ангел в туманном белом сиянии. Одна рука секаша находилась на красной нити, по которой та двигалась к консервному телефону Тинкер. — Штормовая Песня, я застряла в патоке.
— Нет, не застряла. — Песня вытянула руку и Тинкер ухватилась за нее. Рука была теплой и неосязаемой, как солнечный луч. — Помни.
— Помнить что? — воскликнула Тинкер. Штормовая Песня превратилась в неопределенную фигуру, излучавшую свечение.
— Нет места лучше дома, — прошептала Песня, сверкая сейчас, как бриллиант.
Тинкер зажмурилась от яркого света. Штормовая Песня превратилась в сияющий призрак Торопыги. Она уцепилась я его извивающуюся гриву.
— Сссссэээээмммммммэээнэнэнэ, — завибрировал по ее коже голос Торопыги.
Громкий изумленный выдох заставил Тинкер повернуть голову. В нескольких футах от нее дрейфовал Джин, с изумлением глядя на нее. Они опять были в лазарете, позади нее была неровная и холодная стена, а в воздухе был вездесущий запах дыма и крови.
«Я все еще сплю?» Тинкер опять повернулась к Торопыге.
— Хуухуухуухуухуухуухуу, — проурчал Торопыга и исчез.
Джин подплыл к ней. Он все еще изумленно
Тинкер потерла лицо. Она проснулась или еще спала? Ее правая рука казалась теплее, чем левая… как будто она держала ее над огнем. — Нет места лучше дома.
— То есть?
— Драконы любят сладкое, а космос состоит из патоки?
— Все может быть.
Тинкер поняла, что если она сейчас проснулась — каким-то образом Джин видел часть ее сна. — Ты слышал Штормовую Песню?
— Так зовут дракона? Не похоже на драконье имя.
Интересно, если себя ущипнуть, и ты почувствуешь боль, является ли это достаточным подтверждением того, что ты проснулся? Если да — то она проснулась. — Ты видел дракона?
Джин кивнул. — И слышал. Он сказал: помни.
— Ты понял, что он говорит?
— Я — сын Провиденс[Не надо мне говорить, что «providence» это Провидение, божий промысел и т. п. Во-первых, он жил в Китае, во-вторых, по тексту он — тенгу, а значит, у них — своя религия.].
— Ты — кто?
Джин по-птичьи поднял голову, разглядывая ее. — Ты общаешься с драконами, но не знаешь их обычаев?
— Не знаю.
Джин придвинулся ближе и устроился рядом с ней. — Провиденс — это дух-защитник народа тенгу. В каждом поколении рождается ребенок с отметкой Провиденс. — Тенгу расстегнул пуговицы рубашки, открывая грудь. Над сердцем было красное родимое пятно, которое было похоже на силуэт дракона. — Мы обучены языку драконов.
Таинственные события в ее жизни внезапно обрели смысл. — Так вот, что он искал.
— Дракон?
— Нет, Рики. Он похитил меня и заставил раздеться. Он хотел знать, не пометил ли меня Торопыга, но не объяснил, что означает эта метка.
— Кто такой Рики? — спросил Джин.
— Тенгу в безвыходной ситуации, как между молотом и наковальней. Похоже, он пытался выйти из-под контроля Они, но они взяли в заложники его младшего кузена Джои. Это поставило нас по разные стороны баррикады, и мне очень жаль, что это так, поскольку я думаю, что мы могли бы быть друзьями.
Джин протянул руку и дотронулся до ожерелья, которое дала ей Кейко. Тинкер уже и забыла, что носит его. — Это он дал его тебе?
— Нет, его младшая двоюродная сестра Кейко. Она сказала, что это защитит меня от тенгу.
— Это так, — он вытащил его из выреза платья, так что ожерелье легло поверх него. — Но тебе нужно носить его так, чтобы оно было видно. Тогда мы сможем узнать, что ты под защитой рода Избранных.
— Чего?
— Я — Избранный. Духовный лидер моего народа. Я определяю путь тенгу, и они следуют за мной. Рики, его братья и сестра — мои племянники и племянница. В мое отсутствие, наш народ обращается к ним.
— Что делает их мишенью для Они, желающих получить контроль над тенгу.
Джин кивнул.
Уже имевшая опыт общения с людьми, обращавшимися к ней для принятия руководящих решений, Тинкер внезапно почувствовала сочувствие к Рики. — Одно я не могу понять. Вы — космонавты и все еще покупаетесь на всякую чушь об «избранном»?
— Когда ты рождаешься мифическим существом, тебе приходится по-другому думать о таких вещах.
— Минутку… значит… весь этот колонизационный проект… эта глупость с возвращением на Онихиду, была твоей идеей?