Волк насторожился
Шрифт:
— По-моему, я, — кивнул Валентин. — Опыта больше.
— Значит, я стою первым, — сказал Данил. — Потом дядя Миша, потом вы… Только учтите, ручей так плещет, что ночью может неизвестно что почудиться, стреляйте с разбором…
— Постараюсь, — с ледяной вежливостью ответил Валентин.
Срубив несколько молоденьких сосенок, поставили подобие палатки, и Данил загнал остальных трех спать. Сам устроился у прогоревшего костра, положив рядом автомат на кучку лапника. Жаль, что нельзя было взять толковую собачку, с ней спокойнее, любой сюрприз учует издали…
Ручей лопотал
Потом тишину разорвало могучее мяуканье — точь-в-точь кошка на крыше, только раз в десять посильнее. Мяв пронесся над тайгой, утих. И снова заорала лесная кошка, словно приветствуя показавшуюся над вершинами деревьев луну.
Полог приподнялся, выбралась Лара:
— Это кто? — Она подсела вплотную, зябко собрала пригоршней под горлом куртку.
— Ничего особенного, — сказал Данил. — Рысь орет. От нечего делать. Сидит на суку и упражняется…
— А она на нас не полезет?
— Не полезет. Серьезно. Вокруг, может, и походит…
Рысь заорала снова.
— То-то деревья были когтями изодраны… — сказал Данил. — Мы у нее на квартире, то бишь на участке. Обижается.
— Бог ты мой, небо какое…
В самом деле, было на что полюбоваться. Млечный Путь протянулся косой полосой, звезды казались величиной с вишню — а вокруг, везде, где достает взгляд, россыпь огоньков-одиночек.
— Я такого в жизни не видела…
— Ничего удивительного, — сказал Данил. — В городах такого не увидишь.
— А она не блажит больше… Правда, не подкрадется? — Лара подсела вплотную, прижалась, положила ему голову на плечо. — Романтики — хоть ложкой ешь…
Данил после некоторой борьбы с собой — в такую ночь и в самом деле тянет предаться самой разнузданной лирике — отстранил девушку:
— Ты, кажется, устала?
— Мужлан… Я только разнежилась…
— Это тебе не пикник, — твердо сказал Данил. — Выспаться всем нужно как следует, ясно? Завтра определенно будет соприкосновение с противником… Тебя это, конечно, не касается, но все равно…
— Я хорошо держусь?
— Ты замечательно держишься, — сказал Данил, коснулся губами ее щеки. — А если будешь молча подчиняться приказам, тебе вообще цены не будет…
— Валентин, мать его, как кибер… Ты придумал…
Данил коснулся пальцем ее губ, потом уха. Замахнулся, сделав яростное лицо, подтолкнул:
— Марш спать.
Как ни удивительно, она повиновалась без дискуссий.
…Внутренний будильник был поставлен на половину пятого. Данил полежал с открытыми глазами, привыкая к темноте, высунул голову из-под полога.
Рассвет — серый, зыбкий, м у т н ы й — только зарождался. Меж деревьями слоились медленно плывущие полосы тумана. Валентин, сидевший на том же месте, где вчера Данил, пошевелился — значит, не дремал. Данил на четвереньках выполз из-под полога, тихо вытянул автомат. Как ни бесшумно он двигался, белобрысый услышал, повернул голову.
Возможно, человек, сидящий со спущенными штанами и автоматом наготове, кому-то и покажется смешным, но свидетелей вокруг все равно не было. Данил, сняв автомат с предохранителя, из рук его не выпускал. Мало ли что. Рысь, раздосадованная присутствием на ее участке посторонних, могла пожаловать в гости с самой неожиданной стороны. Да и медведи здесь в самом деле водятся — он не стал ничего говорить остальным, но вчера вечером заметил след на подходе к тому месту, где стали лагерем…
Встал, повесив автомат на шею, использовал газету — и замер, пригнувшись…
Нет, не почудилось. Тень и в самом деле мелькнула меж деревьями — скорее вертикальная, чем горизонтальная. И еще одна. И еще.
Палец был на курке, но он, разумеется, не выстрелил. Сидел на корточках в кустарнике, глядя, как перебегают все ближе к палатке четверо неизвестных, то пропадая в тумане, то выныривая вновь. Становилось все светлее. Неподалеку послышался непонятный звук — то ли всхлипыванье, то ли короткий визг. И вновь — тишина. Четверо крадутся к палатке.
Данил мог бы положить их одной очередью, но не знал, сколько их еще в чаще. В руках у них ничего нет, только у переднего какой-то сверток, ничуть не похожий на оружие. Так что имеет смысл подождать развития событий…
Увы, палатку со своего места он не видел, деревья заслонили. Осторожно переместился вправо шагов на пять. Еще немного, а теперь — за дерево…
У палатки послышалась громкая возня, какие-то хрипы. И тут же — торжествующие вопли, новая возня, Ларин визг… Данил скользнул правее. Уже почти рассвело, и он все рассмотрел, напрягая глаза.
Валентин лежал ничком, и двое нападавших старательно связывали ему руки. Полотнище рухнуло, из-под него третий выволакивал Лару, на ходу скручивая ей руки толстой веревкой, а потом показался и четвертый, стволом Валентинова автомата подталкивая дядю Мишу. Обернулся к деревьям, завопил что-то в тайгу на совершенно непонятном языке.
Данил присел, благословляя собственную предусмотрительность — из чащи вылетели два всадника на низеньких мохнатых монгольских лошадках, ведя за собой в поводу еще четырех оседланных. Одеты они были без всякой экзотики — пиджачки, джинсы, один в старомоднейшем болоньевом плаще. У другого ружье за спиной.
«Тохарцы», — сообразил Данил, разглядев лица. Черноволосые, раскосые… Значит, это не брехня, не часть отпугивающей дезы — и в самом деле какие-то шайки перешли границы бывшей автономии, а ныне «сувереннейшей республики в составе России». Молодой держит автомат умело — в армии, скорее всего, служил. Автомат и ружье — больше оружия не видно, разве что ножи на поясах. Что ж, он поступил правильно — начни он палить по четверке, оставшиеся в засаде преспокойно могли бабахнуть в спину…