Волк по имени Зайка
Шрифт:
Наконец все уселись — и молчание нарушила Заюшка.
— Папа, а зачем вы за мной пошли?
— А почему ты сбежала?
— Потому что Райшен мне изменил с Лайсой. Вы считали меня слабым оборотнем и вообще — позором семьи. Ну и что я в лесу забыла?
— А среди людей ты что потеряла?
— А тут у меня Колин есть. Теперь… Он меня от волков спас…
— Ты меня потом три раза спасла — по меньшей мере, — я поцеловал любимую в щечку. Зая улыбнулась, потерлась об мое плечо.
— Я здесь счастлива и домой не
— Это еще почему?
— Потому что я убила Лайсу. Я защищалась, но все равно ее убила.
Равашар, вожак стаи оборотней.
Известие рухнуло на меня камнем.
Вот уж действительно — не было горя. Есть такой закон. Если два оборотня подрались — и один убил второго, то оставшийся в живых либо убивается, либо изгоняется из леса. Иначе никак.
Кровь-то горячая, народ мы вспыльчивый, поэтому лучше еще никто ничего не придумал. И вот сейчас, моя дочь…
— Зая, мы можем об этом никому не говорить.
— Да? — дочь смотрела весьма скептически. Верно. Лгать запахом не способен никто. Тем более, такой слабенький оборотень, как она. Но и оставить дочку здесь?
Да мне Калайя глотку вырвет!
Опять же, что это за парень такой? Лойрио, я знаю, у людей это важно, а у нас другое в почете. Надежен ли самец, способен ли защитить логово, добыть пищу для щенят…
А пока мне очень хотелось порвать наглеца и утащить отсюда дочку, можно и в пасти, только вот она не простит, ни за что не простит.
— Мы можем попробовать скрыть про Лайсу…
— Можем. Но я не хочу возвращаться.
— И ты готова весь век прожить с людьми, как человек?
— А что в этом страшного?
Заюшка смотрела с улыбкой.
— Папа, я ни о чем не жалею. Даже о том, что Райшен мне изменил. Я бы могла никогда не встретить Колина, никогда не почувствовать себя не просто бесполезной обузой…
— Зая!
— Скажешь — нет так? Я — заяц. Не волк, не лиса, не медведь. Я добыча. И вы в разговорах между собой часто называли меня бесполезной, а братья и сестра — еще и уродиной. Было?
— Да никогда мы тебя такой не считали!
— Но никогда мне об этом и не говорили!
Я задумался.
Что было — то было, не говорили. Но…
— Но мы же все равно тебя любим!
— Вот и любите. На расстоянии. А я собираюсь остаться здесь — и с Колином.
— Тогда уж и со мной, — вдруг встрял Марси.
— Что?!
Зая.
Кто больше удивился заявлению дяди — я, отец или Колин — еще вопрос. Наверное, все трое.
— Как?
— Зачем?
— Почему?
— Объясняю, — рыжий лис хитро прищурился. — Мы с Ревом останемся здесь, пока вы по–человечески не поженитесь, так, Рев?
Отец мрачно кивнул.
— Во–от. Обратно тебе, и верно, нельзя. Но ты оборотень слабый. Что, парень, возразить хочешь?
Колин
— Разве слабый? Она легко оборачивается.
— И это есть. Но — слабый. Зайцы — добыча.
Ага. Зато драконы охотники.
— Домой ей так и так нельзя, убийство Лайсы скрыть не получится, ее наверняка уже хватились. Значит, надо устроить девочку здесь, а самим ее навещать, благо, тут недалеко. Дней двадцать на лапах…
— Недалеко!
Я пожала плечами в ответ на негодование отца.
— А мне море нравится. Оно красивое…
— Ты еще морским зайцем заделайся.
— Я Заю люблю и женюсь на ней, будь она хоть кем.
— Вот. А мы проследим. Приведешь нас в замок?
Колин кивнул.
— Приведу. Но ситуация у нас сложная.
— Увер–ртки пошли? — рыкнул отец.
Колин пожал плечами.
— Вот уж нет. У нас такая ситуация…
Его рассказ я не слушала, думая о своем. Я ведь сегодня превратиться не успела, оно и к лучшему. И промолчу я пока о своем драконе, и Колина попрошу. Потому что узнай отец — его ничто не остановит. Утащит силой. Попытается.
И получатся лишние ссоры и проблемы. К чему нам такое надо?
Раньше бы мне и в голову не пришло, а вот сейчас думаю… взрослею?
— Могу вас пригласить, как телохранителей к невесте. Как раз — в меру будет.
Отец подумал — и махнул рукой.
— Ладно. Пусть пока никто не знает, ни к чему это…
Я тоже так думала.
Осталось сообщить все лайри Элерии. Если кому оборотней и устраивать — то только ей.
Только вот когда мы все вчетвером вернулись в замок — нас там встретил злющий Шакр — и гонец с известием.
Завтра прибывает его величество Артан Шестой!
Лойрио Филипп, дядя Колина.
Торвальд–холл был прекрасен. Со стягами, гордо реющими на башнях, с блестящей красной черепичной крышей, со стройными башнями, вздымающимися прямо в небо.
Красиво…
Его величество прищелкнул пальцами, подавая знак трубачам — и по округе прокатился рокот, звонко запели рога.
И в ответ распахнулись ворота замка. Нас встречал хозяин.
Если быть точным — Колин. Один, как и положено, на своем жеребце, с непокрытой головой… Живой!!!
Слава Четырехликому, Живой!
Определенно, я щедро пожертвую Храму!
Не доехав двадцати шагов, как и полагалось, Колин спешился, встал на одно колено — вассал, встречающий сеньора, чуть склонил голову.
— Ваше величество.
— Встань, Колин, лойрио Торвальд–холла.
Его величество улыбнулся, а я перевел дыхание.
Главное — сказано.
Колин — лойрио! Его величество сейчас фактически признал его совершеннолетним. Остальное — пустяки.
Колин поднялся, посмотрел на короля и улыбнулся. Искренне и весело.