Волк по имени Зайка
Шрифт:
— Вот и чудненько. Пойдемте, любезнейшая, — это уже Дайрин. — Юноше надо отдыхать, а нам вы расскажете, почему бегаете с голым задом по замку, пугая мышей.
Ройл побагровел, скинул с себя камзол и закутал девицу.
— кана Дайрин оденется — и придет…
— Значит, добежать до комнаты мальчика в голом виде она не стеснялась, а показаться перед людьми не желает? А зря. Вы бы выставились получше, деточка, надо же покупателю товар… гхм… лицом показать. Хотя бы и так.
Я закрыл дверь и уткнулся носом
Колин.
Материнский тайник я вскрыл ночью.
Почему?
Ну, хотя бы потому, что Рыло был занят. И Дайрин некогда было шпионить. Будем надеяться — и остальным тоже. А у меня как раз хватит времени достать все, разобраться…
Увы.
Меня ожидало жестокое разочарование. Листок, исписанный неровным почерком, маленький мешочек с гарлайном и чуть побольше — с драгоценностями.
Их я узнал. Это те, что отец не дарил матери. Фамильные.
Старая цепь с изумрудами, принадлежавшая еще первому из Торвальдов, пара колец, тяжелый браслет…
Интересно, где сейчас мамины побрякушки?
Хотя чего гадать?
У Ройла…
За письмо я взялся в последнюю очередь.
Неровный почерк, буквы прыгают…
Колин, любимый мой сынок.
Увидеть тебя мне уже не доведется. Ройл убьет меня. Уже убивает. Мне что-то подсыпают в еду, не дают выходить из комнаты, я могу есть только то, что мне приносят. Даже этот листок я добыла чудом.
Бойся его.
Он опасный человек.
Он договорился с пиратами. С островов приплывают корабли, выгружают гарлайн, Ройл хранит его и переправляет дальше. Где-то на побережье у него есть логово…
Есть тайник в замке, в кладовой. Там я нашла гарлайн. Он в мешочке, это доказательство преступления Ройла.
Я и половины о его делах не знаю, но если найдете его — схватите лиса за хвост.
Я люблю тебя малыш.
Не забывай меня, а я присмотрю за тобой с неба.
Мама.
Заюшка, перекинувшаяся в человека, обняла меня.
— Она тебя любила.
— Она мертва…
— она хотела, чтобы ты жил. Если показать это письмо королю — тебе поверят?
— у короля есть придворные маги. Думаю, мне поверят.
— Должны поверить!
— Особенно, если мы найдем логово.
— Конечно! Ты проедешься со мной завтра по берегу?
— Колин, не стоило бы. Лучше, когда король приедет…
— Зай, они тогда наружу не вылезут…
— а так — вылезут.
Тут она была полностью права. Но…
— Ловушку ему устроить?
— А где потом пленника держать?
И тут моя девочка была права. Полностью. Не в замке ж… а мы тут притащили, он утверждает, что вы его наняли меня убить. Пусть посидит до королевского визита.
Весело получится. Нет, это не выход.
Я засунул все обратно в тайник и закрыл панель.
— пойдем вниз, малышка?
Вместо ответа девушка чуть сосредоточилась. Тело ее мягко расплылось, словно на девушку плеснули водой.
Вдох — и вот сидит уже зайка, смешно шевелит ушками.
Пришлось подхватить и крепко поцеловать в розовый нос.
— я тебя люблю, родная моя.
Зайка смешно чихнула. Почему-то я не сомневался, что меня тоже любят.
Корт Шакр, десятник стражи.
Когда Колин показал мне письмо матери, я только головой покачал.
— Лойрио, и что теперь делать?
— мне — сидеть дома. Тебе… назначь пару–тройку людей, чтобы побродили по окрестностям. Поохотились, там, или порыбачили.
— А где лучше поискать? Вы же здесь выросли, лойрио…
— Не знаю. Побережье все изрезано. Там есть и гавани, и бухточки, и пещерки, здесь же не песчаный берег. Здесь галька. Кости земли, можно сказать.
— Нам от этого не легче.
Я понимал, что не легче, но и выбора не было. Мама не писала, что, где, как… Ищи то, не знаю где и что.
Шакр пожал плечами, но выбора у нас не было. Только искать.
Глазами одной серой мышки.
Если бы мыши могли говорить — они могли бы рассказать многое.
Если бы еще пожелали связываться с такими странными существами, как люди.
А конкретно эта мышь могла бы рассказать, как пробегала по своим мышиным делам, когда заметила затаившегося человека. Пришлось его обежать поверху — и сверху она увидела еще одного.
Второй не скрываясь шел по коридору к лестнице. Шел, пока не поравнялся с первым.
Тот пропустил его, оказался за спиной у идущего — и нанес один удар. Сзади, по затылку.
Раздался мерзкий хруст.
Человек подхватил тяжелое тело и с трудом потащил его к лестнице, где и скинул вниз.
Мышь замерла в своем укрытии, страшась, что человек начнет охотиться и на нее, но на этом, видимо, дела первого человека закончились. Он пару раз взмахнул рукой, отчего в воздухе появился на редкость неприятный привкус. Мышь чихнула и бросилась наутек.
Человек же отряхнул руки, подхватил то, чем наносил удар — и покинул место происшествия.
Быстро и тихо.
Если бы мыши могли говорить, если бы люди для них не были на одно громадное лицо…
Жизнь не любит слова 'если'.