Волк равнин

Иггульден Конн

— Джелме, — позвал он. — Где ты?

Сын Арслана, покрытый кровью, по-прежнему держал меч в руке. Он шагал к ним мимо мертвых тел. Тэмучжин смотрел на него, смутно припоминая, что прежде никогда не видел, как Джелме гневается.

— Пока нас не будет, сними улус, — велел Тэмучжин заплетающимся языком. Голова его была слишком тяжелой и клонилась вниз. Ответа Джелме он не услышал. — Идите ночами. Отведи людей в холмы, но южнее кераитов. Если у Тогрула найдутся воины, подобные нам, то я каленым железом выжгу татар с лика земли. Я найду

тебя, как только отобью жену.

— Как пожелаешь, господин, — ответил Джелме. — Но если ты не вернешься?

Этот вопрос необходимо было задать, но Тэмучжин снова поморщился от приступа боли.

— Тогда найди ту долину, о которой мы говорили, расти сыновей и разводи скот, — сказал он наконец.

Свой ханский долг он выполнил. Джелме — отличный вождь, и те, кто искал покровительства, будут в безопасности. Тэмучжин крепко взялся за поводья. Он не мог сильно отстать от братьев. Осталось только отомстить.

ГЛАВА 26

Солнце клонилось к закату, заливая степи золотом. Тогда-то Хачиун с Хасаром и наткнулись на труп одного из тех, кого они преследовали. Хачиун, опасаясь ловушки, остался в седле с луком наготове, а Хасар подошел к трупу и ногой перевернул его.

Из живота татарина торчало сломанное древко стрелы. Вся нижняя часть тела почернела от крови, а застывшее лицо было белым как мел. Спутники забрали его коня. Более слабые отпечатки копыт были видны на земле рядом с остальными. Хасар быстро обыскал тело, но если на нем и было что-то ценное, то татары забрали все.

Братья ехали, пока могли различать следы, но сгущающийся сумрак заставил их в конце концов остановиться — иначе они рисковали проехать мимо тех, за кем гнались. Никто из них не сказал ни слова. Они смешали молоко и кровь из вены кобылы Хачиуна. В молчании выпили. Оба видели бесчувственного Тэмучжина на руках у Арслана, а потому страстно желали не упустить врагов.

Спали они плохо. Проснулись еще до рассвета и двинулись в путь, как только солнце осветило следы татар. Переглянувшись, пустились вскачь. Оба были крепки и закаленны. Они не дадут врагам удрать из-за своей усталости.

Отпечатки копыт становились все свежее и все различимее. Хачиун читал следы лучше брата — тому не хватало терпения усвоить все тонкости этого дела. Он спрыгивал с седла и разминал кучки конского помета, узнавая, теплы ли они. Был вечер второго дня, когда он радостно осклабился и ткнул пальцем в темный комок.

— Свежее остальных. Мы догоняем их, брат, — сообщил он Хасару.

Татары почти и не пытались сбить преследователей со следа. Поначалу они хотели запутать погоню, но на второе утро следы уходили почти по прямой, уводя к какому-то месту. Если татары и знали, что их все еще преследуют, то больше не пытались сбить врагов с толку.

— Надеюсь, мы поймаем их до того, как они доберутся до цели, — мрачно проговорил Хасар. — Если они направляются в большой лагерь, мы потеряем и их, и Бортэ.

Хачиун

снова взлетел в седло и поморщился. Усталые мускулы начали ныть.

— Они ведь откуда-то пришли, — крикнул он. — Если даже и спасутся, то один из нас поедет назад и приведет остальных. Или отправится с Тэмучжином к кераитам, чтобы объединить силы. Они не уйдут от нас, Хасар. Так или иначе, мы их загоним.

— Если Тэмучжин еще жив, — пробормотал Хасар.

— Он жив, — покачал головой Хачиун. — Даже Волки не смогли убить его. Неужели ты думаешь, что это сможет сделать рана от татарского меча?

— Нашего отца она прикончила, — заметил Хасар.

— И этот долг еще не оплачен, — откликнулся Хачиун с хищным выражением на лице.

На третью ночь они легли спать усталые, с затекшими от скачки руками и ногами. Смесь крови с молоком могла поддерживать их силы бесконечно, но у них не было сменных лошадей, и кобылка уже начала проявлять признаки усталости. Во время погони они получили ушибы. У Хачиуна распухла лодыжка, и трогать ее было больно. Он не говорил брату об этом, но, когда они спешивались, не мог скрыть хромоты. Они уснули в ту ночь глубоким сном. Хачиун проснулся от прикосновения к горлу холодного клинка.

Было темно, хоть глаз выколи, только звезды горели в небе. Он попытался откатиться, но услышал знакомый голос и вздохнул с облегчением.

— Арслан может показать тебе пару тонкостей в чтении следов, Хачиун, — шепнул Тэмучжин ему на ухо. — Рассвело почти. Вы готовы к новому дню?

Хачиун вскочил на ноги и обнял Тэмучжина, а потом и Арслана, совершенно изумив кузнеца этим поступком.

— Мы не можем сильно отставать от них, — сказал Хачиун.

Хасар, спящий в нескольких шагах от них, вдруг перестал храпеть и перевернулся. Хачиун подошел к нему и пнул под ребра.

— Вставай, Хасар, у нас гости.

Они услышали, как вскочил на ноги Хасар и скрипнул лук. Хотя он и спал как убитый, боевая сноровка всегда была при нем.

— Это я, братец, — тихо сказал в темноте Тэмучжин.

Лук снова скрипнул, когда Хасар ослабил тетиву.

— Как твоя голова? — спросил он.

— Развалилась бы, да швы не дают, — отозвался Тэмучжин.

Он смотрел на восток и видел волчий рассвет, серый сумрак перед восходом солнца. Протянул братьям бурдюк арака.

— Быстро пейте — и в седло, — скомандовал он. — Погоня слишком затянулась.

В голосе его слышалась потаенная боль, понятная им всем. Бортэ провела у похитителей три ночи. Они не стали об этом говорить. Арак согрел пустые желудки и придал сил, которых так не хватало. Молока и крови они выпьют потом.

Когда они наконец увидели свою цель, братья и Арслан были уже покрыты пылью и полностью измотаны скачкой. След извивался по холмам, и ясно было, что из-за неровной местности татарские разбойники замедлили бег. Тэмучжин никому не говорил ни слова. Он все время шарил вокруг взглядом — высматривал татар.