Волк равнин
Шрифт:
Тэмучжин стоял среди повозок, чувствуя на себе взгляды командиров. Они чего-то ждали от него, и он поднес руку к глазам, прогоняя мрачные мысли, теснившиеся в голове. Прокашлялся и возвысил голос:
— Арслан! Найди в повозках арак и поставь надежную стражу. Хасар, поставь восемь воинов вокруг лагеря. Татары могут объявиться поблизости. — Он повернулся к Хачиуну, который только что подъехал и лихо спрыгнул с коня. — Пригони сюда пленных, Хачиун, и пусть твой десяток поставит три юрты, и как можно быстрее. Сегодня ночуем здесь.
Этого недостаточно, понял
— Вы славно бились! — крикнул он. — Все, что захвачено сегодня, — ваше, и пусть добро будет поделено поровну!
В ответ послышались радостные крики, и воины обратили жадные взоры на повозки с татарским добром. Даже одни лошади, без пожитков, означали внезапное богатство для многих, но Тэмучжину было не до ценных трофеев. Битва выиграна, и теперь придется возвращаться к Тогрулу. Конечно, хан кераитов потребует свою долю. Это его право, даже если сам он в бою и не участвовал. Тэмучжин спокойно отдаст ему несколько десятков коней и мечей. Совсем не это его мучило. Он не хотел возвращаться. Мысль о том, что надо будет смиренно отдать хану воинов, которые так славно служат, заставляла его раздраженно стискивать челюсти. Ему нужны были все эти воины, а Тогрул ни о чем думать не хотел, кроме как о китайских землях, обещанных ему в награду. Тэмучжин вдруг наклонился и потрогал траву у себя под ногами. Здесь кого-то убили — капельки крови висели на травинках. Когда Тэмучжин выпрямился, рука его была в кровавых брызгах. Он снова возвысил голос:
— Запомните это. Будете рассказывать детям, как вы сражались плечом к плечу с сыновьями Есугэя. Есть одно племя и одна земля, и границ для нас нет. Это всего лишь начало.
Воины отозвались восторженными криками. Наверное, радовались победе. Но для Тэмучжина это не имело значения.
Татары готовились к долгой войне. В повозках было масло для светильников, плетеные веревки, ткани — от тончайшего шелка до холста, такого толстого, что его трудно было согнуть. Там же нашелся и кожаный мешок, полный серебряных монет, и хороший запас арака — отличного средства, согревающего в самую холодную зимнюю ночь. Тэмучжин приказал принести арак и поставить в юрте, собранной первой. Больше двадцати татар выжили после нападения, и он допросил их, ища их предводителя. Большинство пленных просто молча смотрели на него, и Тэмучжин зарубил троих. Только после этого один татарин выругался и плюнул на землю.
— Тут нет предводителя, — сказал татарин в бешенстве. — Он погиб вместе с остальными.
Не говоря ни слова, Тэмучжин рывком поднял татарина на ноги и толкнул к Арслану. Посмотрел на пленников. Взгляд его был ледяным.
— Я не люблю ваш народ, мне незачем оставлять вас в живых, — произнес он. — Разве что вы окажетесь мне полезны, иначе вас тут же перебьют.
Никто не ответил ему, татары прятали взгляды.
— Хорошо же, — проговорил Тэмучжин в полной тишине. Повернулся к ближайшему воину, к одному из братьев, которых привел с севера. — Убей вот этого быстро, Бату, — приказал он.
Коротышка
— Стой! Я пригожусь тебе, — воскликнул татарин.
Тэмучжин пожал плечами и покачал головой:
— Поздно.
Арслан связывал единственного оставшегося в живых пленника. Они были в юрте, а снаружи слышались затихающие вопли остальных, и татарин с ненавистью смотрел на них.
— Ты убил всех. Ты и меня убьешь, что бы я ни рассказал! — выпалил он, дергая связанными за спиной руками.
Тэмучжин задумался. Ему нужно было узнать о татарах как можно больше.
— Если ты ничего не утаишь, то, клянусь, ты будешь жить.
— Сколько я проживу один, не имея даже оружия? — фыркнул татарин. — Пообещай, что дашь мне лук и коня, и я расскажу тебе все, что пожелаешь.
Тэмучжин вдруг ухмыльнулся:
— Ты торгуешься со мной?
Татарин промолчал, и Тэмучжин хмыкнул:
— Ты храбрее, чем я думал. Даю слово — получишь все, что просил.
Татарин вздохнул с облегчением, но Тэмучжин не дал ему собраться с мыслями.
— Зачем вы пришли в земли моего народа?
— Ты Тэмучжин из Волков? — спросил пленник.
Тэмучжин не стал поправлять его. Это имя сеяло страх по всему северу, из Волков он или нет.
— Я.
— За твою голову назначено вознаграждение. Ханы севера хотят видеть тебя мертвым, — с мрачным удовольствием проговорил татарин. — Они будут преследовать тебя всюду, куда бы ты ни пошел.
— Зачем охотиться за тем, кто сам к тебе придет? — тихо спросил Тэмучжин.
Татарин заморгал, вдруг вспомнив, что случилось сегодня. Этим утром он был среди сильных воинов, а кончил день среди трупов. Он содрогнулся и испустил отрывистый смешок.
— Значит, мы охотимся друг на друга, а стервятники и вороны жиреют, — сказал он.
Смех его был с оттенком горечи, и Тэмучжин терпеливо ждал, пока татарин не возьмет себя в руки.
— Твой народ убил хана Волков, — напомнил он пленнику. О Бортэ не стал говорить. Рана была еще свежей и кровоточила, нельзя было говорить об этом.
— Знаю, — ответил татарин. — Знаю, кто выдал его. Это были не наши люди.
Тэмучжин подался вперед, его желтые глаза яростно заполыхали.
— Ты поклялся рассказать мне все, — произнес он тихо. — Говори — и будешь жить.
Пленник потупил голову, словно в задумчивости.
— Сначала разрежь веревки, — попросил он.
Тэмучжин обнажил меч, покрытый кровью убитых. Татарин начал было поворачиваться к нему, протягивая связанные руки. Но холодное острие уперлось ему в горло.
— Говори, — приказал Тэмучжин.
— Хан олхунутов, — заикаясь, проговорил татарин. — Он взял серебром за услугу и дал нам знать.
Тэмучжин убрал меч. Татарин снова повернулся к нему. Глаза его были безумны.
— Значит, вот в чем корень этой кровавой вражды. Скольких ты уже убил?
— За моего отца? Каплю в море, — ответил Тэмучжин. — Слишком мало. — Он снова подумал о жене и той холодности, что пролегла между ними. — Я еще и не начал отдавать долг вашему народу.