Волки и волчицы

Ветер Андрей

— Что значит «пробрало»?

Алексей пожал плечами.

— Не могу объяснить, — сказал он задумчиво, но без малейшей тени вины в голосе.

— А ты попробуй, объясни мне… Лёшенька, прошу тебя, — Наташа сложила молитвенно руки; она чувствовала, что вот-вот потеряет над собой контроль и начнёт рыдать, — поговори со мной. Мне очень, очень плохо. Просто ужасно. Такое чувство, что сейчас умру… Я хочу понять… Ты же говорил, что тебе не нужны другие женщины…

— Она словно околдовала меня, — Алексей

зажёг сигарету. — Один поцелуй, понимаешь, всего один поцелуй, а я уже не мог выпутаться. Как в паутину попал… Такая появилась тяга к ней… Мы выпили втроём ещё по рюмке, поболтали о чём-то, а потом Васнецов как-то незаметно ушёл. Я даже не могу вспомнить, в какой момент он исчез… Ну, а мы с Валентиной…

— Она сделала что-то особенное? — спросила Наташа, с некоторой опаской заглядывая в задумчивое лицо Кирсанова. — Ну чем она могла поймать тебя? Чем?!

— Ничего особенного. Просто жажда была, неудержимая жажда её тела.

— У неё вполне обыкновенное тело, — сказала Наташа, мысленно возвращаясь к сцене, свидетельницей которой она только что была. — Ну, складное, наверное, приятное, но я видела в кино и куда более эффектные фигуры.

— Да, хорошее тело, но ничего особенного, — согласился он спокойно.

— Ты же мымрой назвал её! — девушка стиснула кулаки.

— Было такое, — согласился он серьёзно, — только дело тут не в красоте, не привлекательности. Из неё энергия какая-то попёрла, этакий магнит… Я вроде бы даже сам себе удивлялся, наблюдая за собой со стороны.

Наташа подошла к шкафу, нервно открыла дверцу бара и порывисто взяла бутылку коньяка. В полном молчании она налила рюмку и залпом опорожнила её. Постояв немного, она выпила вторую рюмку и повернулась к Алексею.

— Не думала, что когда-нибудь попаду в такую ситуацию. Увидеть любимого человека в объятиях другой женщины… Ничего на самом деле ужасного, — Наташа принялась жестикулировать, то прижимая ладони к груди, то взмахивая ими, стараясь выглядеть убедительно, — особенно если учитывать род твоей деятельности. Даже странно, что я не каждое утро из твоей постели девчонок выгоняю… Но всё-таки обидно, пусть я и не жена тебе…

— Ты мне не жена… Но у тебя ключ от моей квартиры, Наташ. Я никогда никому не давал ключа… Позволить кому-то приходить сюда в любое время суток — это означает впустить человека в мою жизнь. Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Да, но эта баба!.. Увидев твоё голое тело не в моих объятиях, а в чужих, испытала шок… и омерзение…

— Ну, что я могу? — он пожал плечами.

— Ты можешь пообещать, что этого больше не повторится, — предложила она.

— Но это можетповториться. Я понимаю, что это не должно повторяться, если бы ты была мне женой, но ты всё-таки не жена.

— Но я думала, что… раз ты

дал мне ключ… Ты же сам сказал…

— Наташ! Хватит! Ну, уже достаточно, честное слово! — воскликнул Кирсанов.

— Как достаточно?! Я тебя застала с женщиной в постели! — она топнула ногой в бессильной ярости. — Я тебя застукала… Если бы только мог понять, насколько это гадко!

— Прекрати истерику. И не пытайся давить на меня.

— Я жду от тебя ребёнка, Алёша! — выкрикнула она.

— Да хватит же! — он не выдержал и сильно встряхнул девушку, схватив её за плечи. — Какого ребёнка, Наталья? У меня не может быть детей!

— Но я ни с кем… У меня не было мужчин в последнее время! Как ты не понимаешь? — её голос превратился в пронзительный звон, буравивший голову Кирсанова. — Я тебя люблю! Мне не нужны другие мужики!

Алексей стиснул руками виски и закачался.

— Не кричи, не кричи же!

— Я хочу, чтобы ты услышал меня!

— Замолчи! — он коротко шлёпнул её ладонью по щеке. — Не выношу крика!

С минуту девушка стояла неподвижно посреди комнаты. Затем она отступила от Кирсанова на шаг и медленно подняла на него глаза.

— Ты псих, — прошипела она, — ты просто псих… И кобель!

Последнее слово прозвучало так хлёстко, что Алексею почудилось, будто Наташа с силой плюнула ему в лицо.

— Видеть тебя не желаю, — добавила она и быстро направилась к выходу.

Кирсанов услышал, как звякнули ключи о полированную поверхность тумбочки, скользнули по ней и стукнулись о зеркало на стене. Затем громко хлопнула дверь.

— Да пошла ты! — проворчал Алексей с горечью.

В эту минуту он был зол на себя, зол на Наташу, зол на весь мир. Всё произошло — хуже быть не может.

— Ну не хотел я ссориться с ней! — крикнул он и стукнул кулаком по стене. — Чёрт! Не хотел! Не хотел! Зачем же всё так получилось? Наташа!

Никто не отозвался.

Он закрыл глаза, постоял недолго, затем побрёл в спальню. Подошел к кровати, медленно обвёл взглядом скомканную простыню, и глаза его остановились на кружевном комочке женских трусиков. Он протянул руку, подобрал трусики, подбросил на ладони, потеребил пальцами, словно убеждая себя в их реальности, затем быстро встал, подошёл к окну и выбросил их на улицу.

— Пропадите вы пропадом с вашими женскими штучками!..

Вечером объявился Васнецов.

— Андрей! — закричал Кирсанов, открывая входную дверь и впуская приятеля в квартиру.

— Привет ещё раз. Что-то у тебя рожа немного не того…

— Да тут, понимаешь, Наталья накрыла меня с Валентиной твоей.

— Застукала? А вы, стало быть, развлекались? — казалось, Васнецов ничуть не удивился. — Ну, ну, забавно… А я, собственно, заехал, чтобы книжку записную забрать.