Волки Кальи
Шрифт:
— Мне пришлось признать, что вы знаете обо мне, раз прознали про Энди. Хотя он никогда бы не заложил меня. Такого в его программе не было. — На большее его выдержки не хватило, он опустил глаза, прикусил губу. — Но понял я благодаря Джейку.
Роланд не смог скрыть отразившегося на лице изумления.
— Он изменился. Он не хотел, старался держаться как прежде, но изменился. По отношению к моему мальчику, не ко мне. В последнюю неделю, может, полторы. Бенни… скажем так, был в недоумении. Что-то чувствовал, но не знал, в чем дело. Я знал. Вроде бы твоему мальчику больше не хотелось общаться
Роланд отставал от фургона Оуверхолсера. Хлестнул вожжами лошадей. Они прибавили шагу. В фургоне часть детей спали, мирно похрапывая, другие тихонько разговаривали между собой. Он попросил Джейка собрать коробку детских вещей и видел, как мальчик выполняет задание. Джейк вообще не отлынивал от работы. В этот день он надел шляпу с широкими полями, чтобы прикрыть глаза от солнца, на боку висел пистолет отца. Ехал он на козлах одиннадцатого фургона, вместе с Эстрадой. Роланд полагал, что у Слайтмана тоже хороший мальчик, да только отец у него оказался никудышным.
— Джейк был в «Догане» в одну из ночей, когда ты и Энди приходили туда, чтобы сообщить новости нашим соседям, — сказал Роланд. Слайтман, сидевший рядом с ним, скривился, как от удара в живот.
— Вот оно что. Да, я почувствовал… или подумал, что чувствую… — Долгая пауза. — Черт.
Роланд посмотрел на восток. Небо чуть просветлело, но по-прежнему не было никакой пыли. Оно и к лучшему. После того как появится пыль, Волков долго ждать не придется. Их серые лошади очень быстры. Как бы между прочим, буднично, Роланд задал второй вопрос. Если б Слайтман дал на него отрицательный ответ, то не дожил бы до прихода Волков, какую бы скорость ни развили их серые лошади.
— Если бы ты его нашел, Слайтман… если бы нашел моего мальчика… ты бы его убил?
Слайтман вновь надел очки, выигрывая время. Роланд не мог сказать, осознает ли он важность вопроса или нет. Спокойно ждал, что выберет отец приятеля Джейка, жизнь или смерть. На долгие раздумья времени у него не было, они приближались к месту, где фургонам предстояло остановиться, а детям — сойти на землю.
Слайтман наконец поднял голову, заставил себя встретиться с Роландом взглядом. Открыл рот, хотел что-то сказать, и не смог. Роланд понял почему: Слайтман мог ответить на вопрос стрелка или посмотреть ему в глаза, но не одновременно.
И лишь когда, опустив глаза, Слайтман смог вымолвить: «Да, полагаю, нам бы пришлось его убить, — пауза, кивок; а когда он чуть повернул голову, а по щеке скатилась слеза: — Да, что нам оставалось? — и, когда встретился взглядом с Роландом, понял, что судьба его решена. — Сделай все быстро, и пусть мой мальчик этого не увидит. Прошу тебя, пожалуйста!»
Роланд вновь стегнул вожжами по спинам лошадей.
— Я не тот, кто оборвет твою жалкую жизнь.
У Слайтмана перехватило дыхание. Когда он говорил — да, он убил бы двенадцатилетнего мальчика, чтобы сохранить в тайне свое предательство, на его лице читалось достоинство. Теперь ему подарили надежду, и перекошенное лицо его уродовало. Он шумно выдохнул.
— Ты издеваешься надо мной. Дразнишь. Ты все равно собираешься убить меня. Почему нет?
— Трус
— Да. — Слайтман наклонил голову, начал тереть дочерна загорелую шею. Шею, которой, как он ожидал, больше не придется ощущать горячие солнечные лучи.
— Но ты должен понять и еще кое-что. Ради собственного блага и ради Бенни. Если Волки победят, ты умрешь. В этом никаких сомнений нет. Я тебе это гарантирую.
Слайтман вновь смотрел на него, глаза за стеклами очков превратились в щелочки.
— Слушай меня внимательно, Слайтман, и постарайся понять то, что тебе сейчас скажу. Нас не будет там, где рассчитывают найти нас Волки, не будет и детей. Проиграем мы или победим, на этот раз они понесут потери. Проиграем мы или победим, они узнают, что руководствовались ложной информацией. И кто из обитателей Кальи Брин Стерджис мог сообщить им ложную информацию? Только двое. Энди и Бен Слайтман. Энди отключился, он — вне их досягаемости. — Стрелок одарил Слайтмана улыбкой, холодной, как Северный полюс. — В отличие от тебя. И того, кто тебе так дорог, что ради него ты пошел на предательство.
Слайтман замер, обдумывая услышанное. Несомненно, такие мысли ранее в голову ему не приходили, но теперь он ясно видел, что логика на стороне Роланда.
— Они скорее всего решат, что ты сознательно перебежал на сторону противника, — продолжил Роланд, — и убьют тебя, даже если ты попытаешься доказать, что за тобой вины нет. И твоего сына тоже убьют. Из мести.
Красные пятна, которые выступили на щеках Слайтмана, пока стрелок говорил, розы стыда, как называл их Роланд, побледнели, когда он представил себе, как Волки убивают его сына. А может, увозят Бенни на восток, чтобы превратить в рунта.
— Я сожалею, — пробормотал Слайтман. — Сожалею о том, что сделал.
— Кому нужны твои сожаления, — пожал плечами Роланд. — Ка действует, а мир движется.
Слайтман промолчал.
— Я намерен определить тебя в сопровождающие детей, как и говорил, — продолжил Роланд. — Если все пройдет, как я и задумал, участвовать в бою с Волками тебе не придется. Если что-то пойдет не так, как я задумал, помни, что сопровождающими командует Сари Адамс. Потом я с ней поговорю, и ты должен надеяться, что она скажет о тебе только хорошее. Так что в точности выполняй все ее указания. — Слайтман вновь промолчал, так что в голосе Роланда прибавилось резкости. — Скажи мне, что ты меня понял, боги тебя побери. Я хочу услышать: «Да, Роланд, я понял».
— Да, Роланд, я понял тебя очень хорошо. — Пауза. — Если мы победим, горожане узнают, как ты думаешь? Узнают… обо мне?
— От Энди не узнают, — ответил Роланд. — Он свое отболтал. От меня тоже, если ты сделаешь все, что обещал. Будет молчать и мой ка-тет. Из уважения не к тебе, а к Джейку Чемберзу. И если Волки попадут в расставленную мною западню, с чего горожанам подозревать, что Энди — не единственный предатель. — Он холодно смотрел на Слайтмана. — Они — наивные люди. Доверчивые. Ты знаешь. Потому что этим пользовался.