Волки Кэллы (Темная башня - V)

Кинг Стивен

– Это многое упрощает, – кивнул Эдди. – Я хочу, чтобы мистер Дипно подготовил контракт, пока вы будете отдыхать в Новой Англии…

– Прятаться в Новой Англии, – поправил его Тауэр, вдруг помрачнев. – Скрываться в Новой Англии.

– Называйте это, как угодно, но бумагу подготовьте. Этот участок вы продадите мне и моим друзьям. Сначала вы получите бакс, но я практически могу гарантировать, что в итоге мы расплатимся с вами по реальной рыночной цене.

Он хотел сказать еще много чего, но замолчал. Убрав руку с книги, которая называлась то ли «Доган»,

то ли «Хоган», он увидел, что на лице Тауэра вновь явственно читаются жадность и упрямство… да еще и проглядывает глупость. «Боже, он собрался упираться. После того, что случилось, он собрался упираться. И почему? Да потому, что он и в самом деле амбарная крыса».

– Вы можете доверять мне, Кел, – продолжил Эдди, понимая, что не в доверии дело. – Я даю вам слово. Выслушайте меня, сейчас. Выслушайте меня, прошу вас.

– Я вас знать не знаю. Вы вошли с улицы…

– …и спас вашу жизнь, не забывайте об этом.

Но упрямства в лице Тауэра только прибавлялось.

– Они не собирались меня убить. Вы сами это сказали.

– Они собирались сжечь ваши книги. Ваши самые ценные книги.

– Нет, не самые ценные. И, возможно, они блефовали.

Эдди глубоко вдохнул, выдохнул, надеясь, что желание перегнуться через стойку и ухватить Тауэра за жирную шею пройдет или, по крайней мере, утихнет. Напомнил себе, что не будь Тауэр упрямцем, «Сомбра корпорейшн» давно бы стала владельцем пустыря. Эдди полагал, что с гибелью розы Темная Башня просто рухнет, как рухнула башня в Вавилоне, когда Богу надоело продолжающееся строительство, и Он шевельнул пальцем. И не придется ждать еще сотню или тысячу лет, пока окончательно выйдут из строя машины, которые приводили в действие Лучи. Все рухнет и мы посыпемся в тартарары. А потом? Да здравствует Алый Король, правитель бездонной тьмы.

– Кел, продав этот пустырь мне и моим друзьям, вы соскочите с крючка. Более того, у вас появится достаточно денег, чтобы удержать этот магазин на плаву до конца своих дней, – тут в голову пришла еще одна мысль. – Вам известна компания «Холмс дентал»?

Тауэр улыбнулся.

– А кому нет? Я пользуюсь их нитями для чистки межзубных промежутков. И зубной пастой. Пробовал и зубной эликсир, но он очень крепкий. А почему вы спросили?

– Потому что Одетта Холмс – моя жена. Я, возможно, выгляжу, как Фрогги-Гремлин, но на самом деле я – Прекрасный Принц.

Тауэр долго молчал. Эдди зажал свое нетерпение в кулак, не мешая мужчине думать. Наконец, Тауэр посмотрел на него.

– Вы думаете, что я веду себя глупо. Что я – второй Силес Марнер или, того хуже, Эбенезер Скрудж.

Эдди понятия не имел, кто такой Силес Марнер, но понял, о чем толкует Тауэр, поскольку Скрудж олицетворял собой скрягу.

– Вот что я вам скажу. После того, что вам пришлось пережить, вы должны понимать, что служит вашим интересам, а что – нет.

Я считаю себя обязанным заверить вас, что дело не в бессмысленной жадности. Если еще и элемент осторожности. Я знаю, что этот участок земли стоит недешево, как и любой участок земли на Манхэттене,

но дело не только в этом. В моем кабинете стоит сейф. В нем кое-что лежит. Возможно, даже более ценное, чем подписанный автором экземпляр «Улисса».

– Тогда почему вы не храните эту ценную вещь в банке?

– Потому что ей положено лежать здесь, – ответил Тауэр. – Потому что она всегда здесь лежала. Может, ждала вас, может, такого, как вы. Когда-то, мистер Дин, моей семье принадлежала практически вся Бухта черепахи, и… ну, подождите. Вы подождете?

– Да, – ответил Эдди.

Как будто у него был выбор.

11

После ухода Тауэра Эдди слез со стула и подошел к двери, которую мог видеть только он. Посмотрел сквозь нее. Издалека до него донеслась мелодия колокольцев. Куда яснее зазвучал голос матери. «Почему бы тебе не уйти оттуда? – печально спросила она. – Ты только все испортишь, Эдди… как и всегда».

«В этом вся моя мать», – подумал он и позвал Роланда.

Стрелок вытащил патрон из одного уха. Эдди заметил, как неуклюже двигается его рука, словно пальцы онемели, но думать об этом времени не было.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Все прекрасно. А ты?

– Тоже, но… Роланд, не можешь ли ты пройти сквозь дверь? Мне может понадобиться помощь.

Роланд задумался, покачал головой.

– Если я пройду, ящик может закрыться. Наверняка закроется. А тогда закроется дверь. И мы останемся на той стороне.

– А нельзя подпереть крышку камнем, костью, чем-нибудь?

– Нет, не получится, – ответил Роланд. – Магический кристалл слишком сильный.

«И он воздействует на тебя», – подумал Эдди. Лицо Роланда осунулось, побледнело, как и в то время, когда его травил яд омароподобных тварей.

– Хорошо.

– Возвращайся, как можно быстрее.

– Постараюсь.

12

Когда он обернулся, Тауэр вопросительно смотрел на него.

– С кем вы разговаривали?

Эдди отступил в сторону, указал на дверь.

– Видите что-нибудь, сэй?

Келвин Тауэр присмотрелся, уже собрался покачать головой, присмотрелся внимательнее.

– Мерцание. Как горячий воздух над жаровней. Кто там? Где это?

– Пока будем считать, что никто. Что у вас в руке?

Тауэр поднял руку, в которой держал конверт, очень старый. Эдди увидел на нем четыре слова, написанные двумя строками:

Предсмертное письмо

Стефан Торен,

а ниже – те же символы, что на двери и ящике:

Х Х Х Х Х

«Куда-то мы, похоже, приплыли», – подумал Эдди.

– Когда-то в этом конверте лежало завещание моего пра-пра-пра-дедушки, – пояснил Келвин Торен. – Датированное 19 марта 1846 года. Теперь в нем один листок бумаги с написанными на нем именем и фамилией. Если вы, молодой человек, скажите мне, какие имя и фамилия там написаны, я сделаю все, о чем вы просите.

«Ну вот, – подумал Эдди, – очередная загадка». Только на этот раз на карту стоят не четыре жизни, а существование всего живого.

«Слава Богу, что загадка легкая», – последовала другая мысль.